Мы наш, мы новый…

Молодой человек не меньше сотни раз ткнул пальцем, показывая, какие конкретно пункты следует выбрать не меньше тысячи раз прикрикнул, чтобы Вера не лезла, куда не надо. С них обоих семь потов сошло, хотя, глядя со стороны, так и не скажешь. Двое почти неподвижно сидят себе перед голопанелью, время от времени куда-то нажимая пальцем, что-то невидимое куда-то перетягивая. Но когда наконец-то свет на всём корабле пару раз мигнул и на всю рубку раздалось: «Искусственный интеллект исследовательского корабля, серийный номер зет икс сорок восемь одиннадцать пэ два, приветствует вас, ваше высочество», Андрей чуть не разрыдался. А всё нервы, будь они неладны. Так что он только успел скомандовать: «Полная перезагрузка системы без удаления навигационных данных и архивов предыдущих экспедиций», и тут же отвернулся, тайком утирая непрошенную слезу.

Получилось. То, на что он и надеяться не мог, всё-таки получилось. Ещё пара часов на переустановку оборудования, оформление себя, любимого, в качестве уже настоящего рута, и у него будет собственный корабль. Вот только что дальше? Летать по планете и пугать амазонок инфразвуком? Набрать из них штурмовую группу и двинуться оккупировать соседний континент? Если он вообще есть, этот континент.

Андрей с трудом дождался завершения перенастройки системы, чтобы влезть в навигационные данные. Как подсознательно и ожидалось, других признаков разумной жизни на планете обнаружено не было. Нет, возможно, где-нибудь в морях и жили какие-нибудь русалки с тритонами, а глубоко под горами обитали местные гномы. Всё может быть. Но вот вряд ли экспедиция оставила бы этот момент без внимания. Так что исходить приходилось из имеющейся вводной. Куцая цивилизация амазонок — единственная на планете.

Следующий месяц больше напоминал марафон. Или затянувшийся аврал перед приездом в эскадрилью высокой комиссии. Следовало не только самому изучить матчасть так удачно доставшегося корабля, но и выдрессировать абсолютно незнакомую с техникой амазонку. Ну, как минимум, отучить её разговаривать с кухонными синтезаторами, выпрашивать у ванны воду, и шарахаться от дроидов-уборщиков.

Сначала было даже смешно. Ровно до того момента, когда посмотрел в глаза девушки. Именно тогда Андрей понял, насколько его избранница сдержанная, добрая и, в принципе, миролюбивая женщина. Другая давно бы убила.

Пришлось полностью перекраивать режим дня. С самого начала пребывания молодой человек старался максимально разобраться в системах управления, навигации, оборудовании и вообще, сжиться с кораблём. Но когда понял, насколько трудно Вере просто принять движущуюся, думающую, говорящую, но всё равно не живую, железку, решил всё поменять. С утра они вдвоём занимались тем, что можно было в иных условиях назвать хозяйственными делами. Настраивали уборщиков и ремонтников, планировали меню на день и время подачи блюд. Руководили работой системы очистки. Да мало ли домашних дел накопилось за два века без должного ухода.

Честно говоря, Андрей и сам с удовольствием вникал во все перипетии проживания в судовых условиях. Только здесь он понял, что практически ничего не знал о тех устройствах, которыми пользовался во время своей космической службы, и даже привык к ним. А потом за неделю пребывания у амазонок сквозь сознание прошло такое количество другой информации, что она почти вымыла все бытовые навыки галактического содружества. И сейчас ему придётся привыкать снова. Но основным был не этот вопрос.

Самым интересным для Андрея устройством на корабле оказался так называемый архивариус. Это огромное хранилище данных, управляемое довольно слабым искином. Служил архивариус для обработки и хранения информации, полученной в экспедициях. На диск заносилось всё, что передавали сотрудники, а также могли уловить датчики. Конечно, на планете, не имеющей даже примитивной радиосвязи, сторонних данных было очень мало. Но зато…

Андрей привычно опустил на голову горшок мнемофиксатора, отлистал в появившемся меню уже просмотренные даты…

— Информация для записи, — раздался в базкоме незнакомый мужской баритон. Говорили на общем. — К сожалению, я не имею доступа на борт, поэтому рассказываю в надежде, что всё будет зафиксировано архивариусом и впоследствии изучено соответствующими специалистами.

Андрей остановил запись и открыл глаза. Судя по дате, живых членов экспедиции к тому моменту быть не должно. Говорили они тоже на своём, базилевском языке. Из которого, кстати, за две сотни лет и отпочковался местный. Поэтому, кто сейчас сказал эту, будто специально для методички скомпонованную фразу, было непонятно. Молодой человек решил послушать дальше в надежде, что докладчик представится.

— Моё имя — граф Майтель Датич.

Андрей снова выключил воспроизведение, вынырнул из-под шлема и звонко хлопнул себя по лбу.

— Семён Семёныч! — с улыбкой пожурил он сам себя.