Мы назовем ее Скарлетт...

— Крадем? Нет. С нами только те, кто добровольно соглашается на жизнь без собственного лица. Хотя не скрою, к представлению в Саванне нам нужны белые девушки с хорошими манерами. Но мы их не крадем. Мы надеемся на свадьбу с судьбой, которая приведет к нам ее.

— А как вы едете в Саванну? Через Милуоки и Вайоминг?

— Да. Дня через два. Если позволите, мы задержимся в вашей округе.

— Ладно, мне понравилось ваше представление. Идите. С вами расплатятся завтра утром.

Пламя в камине взметнулось вверх. Два человека, низко кланяясь, вышли из комнаты. За дверью их ждал Псалом в ливрее…

…Утром в поместье Робийяра с первыми лучами солнца вернулся хозяин. Лицо его было все в крови. Лево и Право спали. Несчастный маленький мужчина, похожий на молодую девушку, держался рукой за грудь. Гнедой почувствовал родное стойло и взвился на дыбы. Хозяин в мундире капитана армии Соединенных Штатов свалился наземь. Гнедой зашел в стойло. Никто не видел падения.

Капитан нетвердой походкой вошел в сени. Колени его дрожали. Он прямиком прошел к спальне Евлалии и затворил за собой дверь. Эллин соскользнула со своей кровати и проникла в соседнюю комнату.

Человек в форме капитана сидел совершенно обессиленный.

Эллин бросилась к нему.

— Мне всю ночь снилось, что ты сидишь рядом со мной. — На ее щеках были слезы радости. — Ты со спасением? — маленькие ручки Эллин ласкали окровавленное лицо капитана.

— О господи, что с тобой сделали, — судорожно прошептала девушка.

— Филиппа там не было, Эллин, — тонким, но мужественным голоском произнес человек в мундире капитана. — Мистер Батлер принял меня, но Филиппа у него нет, — Евлалия не смогла больше сдерживать слез. — Я не заслуживаю прощения, сестричка, я не помогла тебе, Эллин. Я заслужила страшное наказание.

Письмо выпало из-за корсажа Евлалии. Эллин посмотрела на прямоугольный листок, который еще вчера сулил надежду на встречу двух беззащитных сердец. Ей снился Филипп, который опять звал ее на помощь. Его родное лицо было так близко, что освещало всю землю своим небесным светом.

Квадратик бумаги лежал на полу. Неужели все рухнуло и Эллин увезут отсюда навсегда? Мужество наполнило ее душу: “Я — найду Филиппа. Чего бы мне это ни стоило”. Она не проронила ни слезинки. Окаменела.

— Что с тобой произошло, Евлалия? Рассказывай дальше…

Гости не уходят

— Я не могу. — “Капитан” усталой рукой повел по своим волосам. Из-за ворота мундира вынырнула прекраснейшая толстая коса. Она рассыпалась. Эллин заглянула в лицо самоотверженного спутника ее несчастий. И Эллин не выдержала. Она зарыдала.

— Мы потеряли его, Евлалия. Да? Мы его потеряли?

— Нет. Спасение есть. Оно пришло со мной. Его надо понять и не испугаться. Но ты можешь потерять меня, если я тебе все расскажу.

— Что ты, Евлалия. — Эллин схватилась за последнюю надежду. — Я ничего не испугаюсь. Остальное неважно. — Девушка в черном платье со строго уложенными волосами, будто она не спала вовсе, походила на камень. Изваяние. — Говори. Говори. Я никогда не потеряю тебя. Ты же рядом. Я умею быть благодарной.

— Эллин, Эллин, может, лучше тебе ничего не знать! Я стану тебе ненавистной после своего рассказа.

— Ты не можешь так думать. Ты — моя сестра. Ты можешь мне помочь. Глупенькая.

Евлалия испугалась этих клятв. Она походила на призрак, который каждую секунду может исчезнуть. Если бы кто-нибудь посмотрел в окно этой спальни, он бы заметил столик уставленный двенадцатью свечами. Они горели. В их пламени Евлалия выглядела прозрачной. А Эллин черной.

— Если ты не сможешь воспользоваться моей помощью — я умру. — По настоящему, — отрешенно сказала Евлалия.

— Рассказывай. Ты даришь мне надежду.

— Я расскажу тебе все. Я выехала ночью от Батлера.

— Когда!? Так давно? Ты же давно должна бы доехать.

— Да. Дома я могла оказаться очень скоро.

Девушка замолчала. События минувшей ночи вновь пережились ею как в яви. Время вернулось вспять…

…Маленькая девушка отъехала от крыльца Батлерова дома и направила коня к дубовой роще по дороге, что вела мимо шатров, в которых все затихло. Черные пирамидки, в которых кто-то копошился. Гнедой, взявши сначала в галоп, неожиданно перешел на шаг и остановился. Некоторые шатры светились изнутри. В них горел огонь. Тени отпечатывались на прозрачной материи шатров. Маленькие кривые существа, похоже мужчины и женщины как будто исполняли ритуальный танец: сливались друг с другом воедино, стонали. Там где тени не сливались в невообразимое чудовище, а только двоились можно было различить, что их обладатели — наги. Они с хрюканьем прижимались друг к другу, издавали чмокающие звуки. Евлалия с омерзением подумала, что она видит то, что у нормальных людей зовется таинством. Паукообразные тени вылепили мерзкое животное с четырьмя ногами, руками, но с одним туловищем.