Мы не могли разминуться

Проходили часы, а свет в конце туннеля не появлялся. Я бесцельно колесила по Руану, и на каждом углу мне чудился Поль. Он был со мной. Он был моим единственным прибежищем. Наступила ночь. Непонятно, как я очутилась возле дома, где когда-то была его первая фотостудия, та самая, с которой все началось, студия, где я полюбила его и где Ноэ сделал свои первые шаги. Я совсем растерялась. Отвергала Поля. Любила Поля как никого на свете. Телефон звонил несколько раз, это был Ноэ. Я не могла с ним разговаривать. Что бы я ему сказала? Я прослушала его сообщение: ничего не случилось, он просто хочет знать, все ли в порядке. Я отправила ему успокаивающую эсэмэску. В какой-то момент я даже собралась за утешением к сестре. Но как я объясню Анне, что люблю Поля, что он меня предал и я не понимаю, на каком я свете?! И опять-таки один-единственный человек в мире мог ответить на мои вопросы. Я нажала на газ.

Он открыл мне дверь. Белая рубашка, застегнута только на нижние пуговицы, грудь распахнута, джинсы на бедрах, босые ноги, блестящие глаза, налитые кровью. От него разило алкоголем, он устал, выглядел измученным. Ну вот, очередной флешбэк.

– Приплыли, – недовольно буркнул он, утомленно помотал головой и шагнул в сторону, пропуская меня.

Я прошла по квартире, чувствуя себя неуверенно, но приготовившись все высказать и потребовать объяснений. Через несколько минут я порву с ним? Невозможно себе представить. Немыслимо. И тем не менее… Мы стояли и с вызовом смотрели друг на друга в упор, словно враги.

– Зачем? Почему ты так со мной поступил, Поль?

Мне хотелось яростно заорать, однако в моем голосе не было негодования, он был удивительно бесстрастным. Как и его голос.

– Потому что я хотел, чтобы ты освободилась, Рен. Я больше не мог видеть тебя опутанной цепями, которые ты с каждым годом наматывала на себя одну за одной. Меня это сводило с ума … Ты мешала себе жить, ты мешала себе любить.

Знал бы ты, до какой степени я мешала себе любить… тебя. А может, я все-таки была права, что не позволяла себе любить тебя. Мне сейчас так плохо.

– Эти поиски длились годы… Как ты мог врать мне, глядя в глаза, когда я в первый раз вернулась из Сен-Мало? Почему ни разу не обмолвился ни словом?

Его улыбка была наполовину грустной, наполовину ироничной.

– Не считай меня идиотом, Рен. Скажи я тебе, ты бы меня прибила. Всякий раз, когда я заговаривал на эту тему, ты слетала с катушек. Мы вечно из-за этого ругались, а мне не нравится, когда ты страдаешь. Могла бы за время нашего знакомства убедиться в этом.

– Но именно так все и вышло! – вырвалось у меня с обидой.

С обидой на что, на кого? На него? На себя? На нас?

– Что в результате послужило спусковым крючком? Он подошел ближе.

Стой на месте, пожалуйста.

– Твоя грусть в начале года и новые звонки Пакома. Я посчитал это знаком и приступил к действиям. С одной стороны, мне хотелось, чтобы я оказался прав и найденный мной Николя действительно был отцом Ноэ. С другой – я надеялся, что это не он. Я ни в чем не был уверен, у меня были только догадки. Все пошло не так, как я предполагал… Ох, как я себя ненавидел… Прости меня, Рен…

Ну да, он предал меня, но как я могу на него обижаться, если благодаря ему избавилась от лжи и сплошного лицемерия, из которых была соткана моя жизнь? Объявить Полю войну? Нет, невозможно. К тому же я не могла не оценить все то хорошее, что случилось с нами в последние месяцы благодаря его интригам. Пора смириться с неоспоримым фактом: он прав, как всегда.

– Это странно, но я должна благодарить тебя, а не злиться. Ноэ счастлив, у него все хорошо. Я выбралась из пропасти. Но… как я смогу снова доверять тебе… Ты отдаешь себе отчет в том, какая преграда выросла между нами?

Он обессиленно провел рукой по лицу, затем по волосам.

– Догадываюсь… но, несмотря на последствия, ни о чем не сожалею…

– Я еще могу понять, почему ты все скрывал от меня, пока эта бомба не взорвалась… Но потом, позже, когда жизнь уже вошла в свою колею, ты должен был поговорить со мной, во всем признаться. Между прочим, ты призывал меня быть честной с Ноэ, все ему рассказать, но выходит, что этот совет к тебе неприменим! Ты считаешь себя выше этого?!

Он горько усмехнулся:

– Я каждый день повторял себе, что все скажу, и всякий раз мне не хватало храбрости. По той же причине, что и тебе…

– Ты о чем? Какая такая причина?

Неожиданно для меня он оказался совсем рядом. Поднял руку к моему лицу и обвел его, не прикасаясь, словно не решался, словно я была для него под запретом. – Я выигрывал время, Рен, время, когда я еще мог ненадолго удержать тебя рядом со мной… Сама видишь, что произошло… Ты уже не здесь, не со мной – из-за того, что я тебе сделал… Ты уйдешь из моей жизни, исчезнешь… Я тебя потеряю и, следовательно, потеряю себя… Потому что я ничто без тебя… Понадобилось время, чтобы это до меня дошло, а теперь уже слишком поздно…