Мы не ненавидим друг друга (СИ)

А Фрей вызывала.

С первого дня.

— Александр?

Да, я не предупредил ее о своем приезде в Идрис. Поэтому сейчас, стоя на пороге ее кабинета, я понимал, почему она так удивлена. Я был редким гостем в Идрисе. А если я и был здесь, то только по каким-то семейным делам, по указанию Института или еще какой-то веской причине.

Мать приглашает меня пройти, и я улавливаю тень напряжения в ее движениях. Она готовится к очередному сопротивлению. Потому что еще ни один наш разговор в последнее время не прошел без скандала. Без сопротивления друг другу.

— Что-то случилось? Или ты решил просто навестить нас с отцом?

— Я хотел поговорить с тобой.

Мама поднимает на меня внимательный взгляд, после чего мы садимся друг напротив друга. Я стараюсь держать лицо, не показав матери, как на самом деле я волнуюсь и как боюсь очередного ее порицания. Которое неизбежно.

Мать смотрит на меня внимательно и словно пытается прочитать меня, пробиться через ту дистанцию, которую мы оба выставляем перед другими.

— Что-то с Изабель? С Джейсом?

Я отрицательно качаю головой и, выдержав небольшую паузу, все же поясняю.

— Нет. Это связано со мной.

И с Клэри.

Но я не говорю этого вслух.

Мариз сидит передо мной с идеально ровной спиной и поднятым подбородком. Я сижу точно так же.

И когда пауза в разговоре затягивается, я понимаю, что она ждет от меня первого слова. Глубоко втянув в себя воздух, я начинаю наш обреченный на сопротивление разговор.

— Я должен тебе сказать, что с Лидией у нас ничего получится. Мы друзья. Не более.

Мариз сдерживается от комментария, и, сощурив глаза, ждет продолжения, понимая, что я все равно обозначу настоящую причину.

И я это делаю.

— Я люблю Клэри.

Как только эти слова повисают между нами, я чувствую облегчение от того, что сказал это. Потому что это правильно. Потому что я действительно это чувствую. Впервые за долгое время, я снова что-то чувствую. И снова рядом с Фрей.

Мать выдерживает долгую паузу, изучая мое лицо внимательным взглядом. После чего она медленно поднимается со своего места и встает у окна, повернувшись ко мне спиной. Опустив взгляд, только горько улыбаюсь, чувствуя очередное прожигающее чувство разочарования. И мне снова… больно. Я снова разочаровал ее. И она снова разочаровала меня.

Все у нас было построено на разочаровании друг в друге.

И я не хотел с этим мириться, потому что любил ее. Я хотел с ней нормальных отношений, хотел чувствовать себя нужным ей. Хотел показать, как она дорога мне.

Но не мог.

Потому что реальность была совсем другой.

— Ты влюблен в нее?

Поднимаю взгляд на спину матери, когда слышу ее спокойный и приглушенный голос. В котором еще скрыта наивная вера в то, что я сказал не то, что она услышала.

— Я люблю Клэри, — снова повторяю я, специально употребив именно это слово, а не предложенный Мариз термин «влюблен», — И сейчас я счастлив с ней.

Мама тяжело вздыхает и, сложив руки на груди, продолжает всматриваться в окно, заставляя меня чувствовать себя все паршивей.

Она молчит так долгие пять минут, после чего слегка поворачивает голову, предоставив мне вид на ее профиль.

— Значит, все-таки девочка Фэйрчайлд.

Она даже не спрашивает. Мать просто констатирует то, что должна была. И делает она это с печалью. Поэтому я сразу поднимаюсь на ноги и отвечаю ей раздраженным и протяжным:

— Мам…

Я хочу казаться незаинтересованным в ее реакции. Хочу показать ей, что я уже все решил и что ее ответ ничего не изменит.

Жаль только, что мое «хочу» перечит реальности.

Мама молчит, снова вернув свой взгляд к окну, и я теряюсь, впервые застав у нее такую реакцию. Я не знаю, уйти мне или остаться, поэтому напряжённо стою позади нее, в любой момент готовый покинуть ее кабинет.

Уже когда я на грани того, чтобы уйти, мать наконец-то нарушает тишину своим голосом.

— Знаешь, Алек, я долго думала, почему ты тогда выбрал Магнуса Бейна…

Я шокировано взираю на мать, не понимая, к чему она заводит этот тяжелый для нас разговор.

— Тогда твой выбор шокировал многих, и ты прекрасно помнишь, как остро восприняла его я.

Да уж. Такое не забудешь.

Я хмурюсь, не понимая, что мне делать: уйти, попросить маму перестать вспоминать об этом, снова отстоять перед ней свой выбор? Это была больная тема, и я не хотел снова получить ранение в сердце от человека, который значил для меня так же много.

— И сейчас, твои слова о девочке Фэйрчайлд…

Я морщусь, уже предчувствуя оскорбительную речь, но к своему удивлению не получаю ее.

— Я поняла, почему ты выбрал именно их. Почему именно они вызвали в тебе все эти чувства.

Мариз поворачивается ко мне и застает удивление на моем лице. Почему она говорит так… мягко?

— Ты выбираешь тех, кто нашел в себе смелость противостоять тебе. Тех, кто не побоялся «узнать» тебя, не смотря на дистанцию, которую ты выставляешь.

Я тяжело вбираю в себя воздух, глядя на то, с какой горечью она на меня смотрит.