Мы не такие

На улице люди что-то яростно обсуждали, смеялись, немногие плакали, из всех услышанных разговоров Брен понял, что на площади произошло что-то значимое в жизни города. Пробравшись между людей, которые сидели у костров, мимо торговцев рыболовным снаряжением, он незаметно проник к площади. От увиденного у него свело скулы, стало давить в висках, глаза наполнились ужасом, появилось ощущение, как будто жизненный свет внутри него погас.

Три до боли знакомых человека, которые еще два часа назад смеялись в доме вместе с ним, которые спасли его, висели тут – на главной площади Примоса и только четвертая виселица пустовала, наводя на судьбоносные мысли.

Ненависть к Гейнцу наполняла Брена до краёв, до дрожи в кулаках в бессильной злобе. Он чувствовал изменения внутри себя, в своей голове, в своём теле. Ненависть никогда не приходит одна, с ней часто под руку приходит и чувство мести. Брен был готов. Был готов мстить Гейнцу и всем его приспешникам.

План созрел быстро, но можно ли убедить толпу, которая только радовалась таким событиям? В «Сугробе» ему это не удалось.

На улице темнело, и люди выходили к кострам обсуждать последние новости, или просто провести досуг за приятным общением с друзьями.

Ослепленный планом мести, Брен не хотел терять ни дня и подошел к первому костру, за которым сидело четыре человека – три мужчины и девушка. Подсев к ним, Брен завёл беседу. Мужчины внимательно слушали Брена, девушка не особо проявляла интерес, его рассказы о «Сугробе», Флине, о несправедливости казни его друзей впечатляли собеседников, но когда речь заходила о Гейнце, взгляд людей менялся.

– Может, это всё и правда, но как мы выживем без Гейнца? Город развивается с огромной скоростью. Все при деле, тепло и еда есть. Что еще нужно? – задавался вопросом один из мужчин

– Развитие города не его заслуга, а ваша, и как только вы будете не нужны – вас запрут в бесполезный «Сугроб», и будете там крутить бревно под плетью до конца жизни! – пытался нагнетать обстановку Брен.

– А я слышала, что «Сугроб» планируют закрыть за ненадобностью, – вступила в разговор девушка.

Брену было ясно, что влияние Гейнца неприкосновенно, страх не чувствовался в этих людях, они просто были счастливы и благодарны, за то, что выжили.

Обойдя три таких костра, он увидел, что результат был один и тот же. Брена не интересовало то, что кто-то может доложить Гейнцу о его разговорах. На последнем «костре» в беседе между обсуждением новостей города, люди упомянули дом Амона, который больше напоминал кабак. Брену ничего не оставалось, как пойти туда, интерес к этому дому также брал своё.

Выяснив маршрут, укутав своё лицо черным платком, Брен направился в сторону дома Амона, не замечая разговоры посторонних людей у костра. У Брена была цель, которая затмевала его разум, но в тоже время он понимал, что завтра его уже может и не быть в живых.

Приближаясь к указанному дому, он понял, что пир в самом разгаре, в окнах горело что-то, напоминающее факелы и освещало помещение в тёмное время суток. Смешливые визги и громкий хохот раздавались далеко от дома. У крыльца стояли два человека и о чем-то яростно беседовали, размахивали руками, незаметно мимо них всё равно было не проскользнуть внутрь.

Поприветствовав и познакомившись с ними, Брен поинтересовался о предмете спора, после услышанного ответа в нём оживилась надежда. Подвыпившие Ричард и Брут спорили о правильности проводимой политики города, о Гейнце и о публичных казнях.

– Я был в «Сугробе», это было невыносимо, и мне повезло выбраться, но в то же время там остаются другие люди, они умирают от холода и болезней, от тухлой еды, которую туда скидывают, от ударов надзирателя. Зачем это всё? – задавал риторический вопрос Брен. – «Сугроб» уже давно не нужен. В нём убивают неугодных Гейнцу людей, тех, кто посмел косо посмотреть на него или на его свиту!

Шум постепенно утихал, и на крыльцо начали выходить оставшиеся люди. От них неприятно пахло кислой огуречной настойкой, в некоторых глазах читалась неприязнь за смену внимания на Брена, но обратного пути у него уже не было.

– Если бы Гейнц сейчас был тут, он бы вас уничтожил за то, что пьёте этот забродивший алкоголь. И тех, кто захотел бы вас спасти, повесил бы на площади, как и произошло с моими друзьями! – продолжал Брен, выдавливая из себя слёзы

– Не уничтожил бы, – прервал речь Брена голос с ухмылкой, – потому что я его главный помощник, и как видишь – я тут! – немного покачиваясь, произнес мужчина.

Он выглядел одного возраста с Бреном, отличало их то, что лицо его было абсолютно здоровым, без ссадин и царапин, было заметно, что он часто улыбался и ,несмотря на словесную перепалку, был дружелюбно настроен.

– Шон, ты же рассказывал, что вся твоя семья одна из первых погибла в «Сугробе», – голос женщины прервал довольную речь Шона

Сборище людей у крыльца, которое насчитывало собой шесть человек, включая Ричарда, Брута и Брена, оживилось при обсуждении событий. Больше всего вопросов было к Шону, призывы к совести и справедливости.