Мы не такие

– Пора разбить оковы рабства! – икнувши, скомандовал громкий голос.

Это был Амон, хозяин дома. Густая борода и длинные коричневые волосы, огромное телосложение напоминали викинга из книг прошлого, который любит выпить. В нём сразу ощущались организаторские и командирские способности.

Поддержка была получена от всех, кто находился на крыльце дома. Лозунги сменялись один за другим. Под воздействием алкоголя было решено не медлить, а в эту же ночь проучить «угнетателя народа Примоса». Брен не думал, что всё зайдет далеко так быстро, он начинал сомневаться, мысли о том, сколько судеб может быть искалечено из-за него не давали покоя.

Пьяную, разъяренную толпу было уже не остановить. Люди хватали самодельные ножи, лопаты, молотки и всё, что попадалось под руку, и только Шон не взял ничего, кроме бутылки с огурцовой настойкой. Когда все приготовления были закончены, Амон, пошатываясь, скомандовал: «За мной!»

На улице было прохладно, на небе сквозь купол, проглядывался ледяной ветер. Некоторые жители Примоса так же сидели у костров, мирно о чем-то беседуя, маршрут толпы пролегал мимо них.

Брен знал, что диалог толпы с сидящими у костра жителями был неизбежен и понимал, что это может закончится конфликтом.

– Что, рабы, сидите тут, ждёте очередной подачки от своего господина? – всё также покачиваясь засмеялся Амон.

Три мужчины встали, как будто готовясь к драке, неловкое молчание перебил один из мужчин.

– Идите куда шли.

Несмотря на дерзость и конфликтный настрой мужчин, Амон начал рассказывать о несправедливости, которую чинит Гейнц в городе. К спору подключились Брут и Ричард, пересказывая истории Брена. Трое мужчин аргументированно вступили в перепалку, утверждая обратное. «Если бы ни Гейнц, то мы бы уже давно умерли от холода», – было их главным посланием. Брен всё это время находился позади, молча слушал и надеялся, что драки получится избежать.

Не придя к единому мнению, после пятнадцати минут сердитого и громкого спора, было решено идти к Гейнцу всем вместе и узнать о правдивости его злодеяний.

Путь был недолгим, у дома Гейнца стояли два стражника из его свиты и тихонько беседовали, они были укутаны в свитера, а в руках были железные прутья с наточенными наконечниками, смутно напоминающие копья.

По мере приближения толпы, стража оживилась и готова была преградить путь, хватаясь за копья.

– Что нужно? – спросил один из них.

– Гейнц, трус, выходи! – игнорируя вопрос стражи, заорал во всё горло Амон.

По открытым глазам стражи был виден страх от толпы, которая превосходила их числом во множество раз. Пьяные люди из толпы, покачиваясь, демонстративно крутили ножи и лопаты. Стражники не хотели бойни, но и пропустить разгневанных они тоже не могли. Один из стражи увидел Шона, который запрокидывал бутылку.

– Шон, это кто? Ты с ними? – в надежде получить объяснение спросил стражник.

Шон не понимал уже ничего, затуманенный алкоголем мозг хотел только спать, глаза его были уже практически закрыты, и он из последних сил стоял на ногах.

– Ау! Гейнц, ты где спрятался? И правда трус! – никак не унимался Амон

Толпа громко захохотала. Мужчины, которые пришли тоже, переглядывались между собой, но сохраняли серьёзный настрой. Стражники изо всех сил пытались остудить толпу словом, убеждали, что разговор лучше отложить до завтра. «Утро вечера мудренее» – произнес один из них.

Входная дверь пошатнулась, все затихли, с нетерпением и трепетом ожидая продолжения. Дверь окончательно открылась, и их взору предстал сам Гейнц, одетый в свою любимую шубу. Лицо его было недовольное, он всем своим видом показывал отвращение к этим людям, которые не дали ему поспать.

– Шумные значит? – яростно спросил Гейнц.

У Брена загорелись глаза, ярость переполняла его чувства, разум шептал о мести, но, несмотря на это, он отошел в сторону, чтобы Гейнц его не увидел.

Разговор толпы с Гейнцом носил яростный характер, обсуждение «Сугроба», казни ребят, и тиранию, учинённую им. Гейнц, хоть и был недоволен таким общением, всё-таки находил в себе силы объяснять пьяным людям свои поступки. Его объяснения были больше похожи на оправдания за плохие оценки в школе в надежде разжалобить толпу и подарить им успокоение. Но разгоряченные люди, напротив, начали задавать вопрос за вопросом, кричать и требовать, в какой-то момент Амон схватил Гейнца за воротник с требованиями закрыть «Сугроб», напряженная стража старалась не усугублять конфликт и незаметно скидывала руки Амона с воротника. Терпение Гейнца подходило к концу, он отошел назад, опасаясь за свою жизнь и сделал заявление:

– Мне всё это надоело! Вы – скот! Пришли ко мне пьяные, среди ночи, задавать свои вопросы! Вы за это поплатитесь. Про «Сугроб» говоришь? Завтра вы все, вместе с Шоном – он увидел лежащего на земле своего подопечного – будете в этом «Сугробе». И вы там подохнете, как и другие скоты нашего города! Я хотел закрыть эту проклятую яму, но, смотря на вас, на всех вас – он очертил пальцем всех находящихся рядом – я думаю, этого делать не стоит!