Мы не твои

Меня так трясет, что я даже не понимаю, что он в итоге обвиняет меня! Как будто я виновата!

Я же знаю всю их историю! На месте Зои бежала бы от них как чёрт от ладана.

— Ильяс… Зоя, вероятно, не хотела, чтобы вы ее нашли.

— Кто ты такая, чтобы рассуждать? — он зол, дико зол! На руках вены вздулись.

— Вы правы, никто. Я отвезу вас в отель.

— Какой отель? Я должен найти Зою! Надо ждать ее тут. Или полицию вызвать, я…

Не слушаю его, поворачиваю коляску и иду к отелю, благо, мы не сильно далеко отъехали.

— Стой, Надя! Остановись! Нужно запомнить название улицы. Она может жить где-то рядом. Я должен… чёрт. Я не могу! Ты! Запомни название улиц, примерно, куда она бежала, ты поняла? Что ты молчишь?

— Я запомнила и всё поняла.

— Что ты поняла?

— Всё…

— Надя!

Молчу, потому что неожиданно мне становится так дико обидно!

Зоя… стоило появиться Зое и Илик стал сам не свой. Неужели он ее до сих пор любит? Неужели есть такая любовь?

Да, есть. Я это знаю. Папа именно так любил маму. И… отчим тоже. Я помню его глаза. Помню, как он смотрел на меня после ее смерти. Мне казалось, он меня ненавидит. И было за что.

— Надя…скажи, я ведь не сошел с ума? Это была Зоя? Ты видела ее фотографии? Ты…

— Да, Ильяс, это была Зоя.

— Можем как-то чуть быстрее ехать, а? Надо рассказать Тамерлану.

— Я стараюсь быстрее.

— Хорошо.

Мы молчим, до самого отеля больше ни слова.

Я везу Ильяса к номеру Тамерлана, стучу. Илик кричит с порога.

— Зоя жива, брат! Мы видели ее! Он здесь!

— Успокойся. Брат… — Тамерлан смотрит на меня, он в шоке, в его взгляде вопрос, — Надя, надо вызвать врача, и…

— Это правда, Тамерлан Александрович. Эта девушка — Зоя. Точно. Илик правду говорит, — только тут я замечаю, что дико дрожу, трясусь просто. Потому что я понимаю, насколько, вероятно, новость ошеломительная для брата Ильяса.

Тамерлан любил Зою, хотел на ней жениться, потом потерял по глупости. Хотел вернуть, но узнал, что ее больше нет.

Я сначала не знала ничего об этом. Мне казалось, что Тамерлан просто суровый горец, важный, деловой. Бесчувственный.

Оказалось чувства у него есть. Я вижу сейчас, как его ореховые глаза становятся черными. А сам он — белее снега. Наверное, надо позвать Самада. Мне кажется, у Тама сейчас остановится сердце, такой он бледный.

— Откуда ты знаешь? Ты ведь не видела Зою? — говорит каким-то чужим голосом.

— Я видела фото. У Илика и… — надо признаться, я случайно видела фото и у Тамерлана, когда несколько раз заходила в его кабинет. — и у вас тоже. Это точно Зоя. И потом… Она сама узнала Ильяса.

Да, она, конечно. Тоже смотрела на него как на приведение, призрака из другой жизни. Но она его узнала! Значит, ошибки быть не могло.

— Расскажите… — Там откашливается, пытаясь вернуть свой голос, который пропал, — расскажите все. Пожалуйста… Надя…

Ильяс начинает первый, о том, как я резко остановилась, как он что-то почувствовал. Мне странно, как он реально мог узнать Зою? Она ведь и не говорила ничего! Только вздох и маленькое «вот». Он ка будто узнал ее еще до того, как даже я поняла, что Зоя — это Зоя. Та самая Зоя.

Мистика. Или… или он действительно так ее любил. У меня сердце сжимается.

Почему-то очень грустно.

Меня никто и никогда не будет вот так любить.

Хочется уйти, оставить братьев наедине. Но я вижу состояние Тамерлана и понимаю, что уходить мне рано. Может понадобиться помощь.

— Зоя… как она… как она выглядит?

Шикарно она выглядит, хочется ответить мне. Уж она точно так не страдала, как вы по ней! Сама не знаю, почему вдруг во мне такая злость на эту красивую девушку. Не должна, а злюсь!

— Надя, какая она?

— Красивая. Худенькая, загорелая, и… волосы длинные, до лопаток, золотые…

Да, ее волосы только так можно назвать. Не белокурые, не светлые, не русые, не желтые. Они у нее золотые.

Тамерлан о чем-то шепчет. Мне кажется, что-то о волосах.

— Тамерлан! — Илик говорит с такой резкой твердостью в голосе. — ты должен найти Зою! Сегодня. Сейчас! Немедленно!

— Да, да… Надя, отвезите Ильяса в комнату, пожалуйста.

— Там! Ты меня слышишь? Брат?

— Слышу. Я… иду…

Тамерлан ждет, когда мы выйдем из комнаты. Вижу, как он нервничает.

Завожу Ильяса в номер.

— Если я вам пока не нужна, я пойду.

— Стой.

Голос звучит резко, как приказ. Я, конечно, работаю на него, но я не рабыня!

— Что вам нужно? — почти кричу, чувствуя, как голос срывается.

— Ты… ты почему кричишь?

— Потому! Не смейте больше обращаться со мной как с рабыней! Я человек! И я…

— Воробушек, постой, ты чего…

— Я вам не Воробушек! Меня зовут Надежда! Надежда Николаевна! Ясно?

— Ясно, Надежда Николаевна. Не могли бы вы задержаться и помочь мне раздеться?

— Вы раздеться сами в состоянии. — меня трясет, и я понимаю, что совсем потеряла над собой контроль. И, главное. Мне очень сложно осознать — почему.

Неужели просто то, что появилась эта Зоя так на меня подействовало?

— У меня глаза болят, можешь сделать компресс?

— Доктор Самад делает компрессы. Я не могу.

— Тогда воды дай… пожалуйста.

— Бутылка с водой на столе.

— Я не вижу, где стол. Я плохо ориентируюсь в этом номере.