Мы никогда не умрем

А в воздухе беспощадно, сыро пахло наступающей весной.

— И что придает твоей жизни вес сейчас?

— Вера в людей. Знаешь, Вик, я правда верю. Хоть ты меня тогда и поцеловал… Это потому, что ты добрый и тебе меня жалко, я знаю. Вы с Ирой такие… знаешь… я не знала, что так бывает. У вас по-настоящему, я всегда чувствовала. Так завидовала, если честно. Но если кто-то так способен любить, как вы друг друга — может, и для меня в этом мире что-то хорошее найдется. И кто-то и меня сможет… так любить.

Рита шла на шаг впереди. Ветер путал ее черные волосы, и на секунду Мартину показалось, что вокруг ее головы клубится тьма. Чистая, живая тьма, такая, как живет за его порогом. Ее черные мысли, ее тревоги. Ее страх перед будущим.

— Сможет, Рит. Я верю.

— А меня есть за что полюбить?.. Чтобы правда, по-настоящему?

— По-настоящему любят не за что-то. По-настоящему любят даже вопреки.

Рита обернулась к нему и слабо улыбнулась. Кажется, она не поверила.

Действие 16 Очень злится на нее

В осеннем лесу, на развилке дорог,
Стоял я, задумавшись, у поворота;
Пути было два, и мир был широк,
Однако я раздвоиться не мог,
И надо было решаться на что-то.

Роберт Фрост

В день премьеры в театре все волшебство пьесы внезапно исчезло. Грим на Рише смотрелся мертвой маской, танцевальные номера выходили техничными и бездушными и только финальный танец Виконта и Офелии, который пытался спасти Мартин, вышел немного ярче остальных. Вику казалось, что слова о божественности он хрипит, как уставший повторять старик. Рита трижды сбилась с ритма и, кажется, вовсе не заметила этого.

Мари потеряла всякий интерес ко всем своим подопечным, кроме Риши. После выступления она увела ее в гримерку и что-то долго ей рассказывала. Вик не старался подслушать. Он аккуратно развешивал на вешалке костюм, надеясь, что больше никогда его не наденет.

— Как ты думаешь, мы ведь… закончили, правда, Мартин?

«Я очень на это надеюсь. Что там, за дверью?» — внезапно встревожился он.

Вик прислушался. Из-за двери и правда раздавались злой мужской голос и редкие всхлипы. Он тихо, чтобы не спугнуть говорившего, открыл дверь и выглянул в коридор.

Кто-то высокий, одетый в черное стоял в углу, целиком загораживая собеседника спиной.

— Я тебе обещаю, что в моей группе тебя не будет, слышишь?! Мне совершенно наплевать на то, кто там пускает слюни на твою смазливую мордашку и тощие конечности, поняла?!

— Я пускаю, — ледяным голосом сообщил Вик, кладя руку мужчине на плечо.

Вик доставал ростом ему до плеча и был меньше его раза в полтора. Но это не умаляло его мрачной решимости, если потребуется. перевести конфликт в драку. Потому что Риша за спиной мужчины стояла, сжавшись и закрыв лицо рукавами. Вик слишком часто видел эту позу. И приходил в бешенство каждый раз, когда видел.

Мужчина смотрел на него сверху вниз, и в его глазах не было угрозы, только липкое, унизительное презрение. Фыркнув, словно оскорбленный кот, он повернулся к Рише, явно намереваясь сказать еще что-то, но рядом с ней уже стоял Матвей. Он даже не успел переодеться, только стер грим. Он смотрел мрачно и тяжело, низко опустив голову.

Пожав плечами, мужчина, чье имя Вик так и не удосужился узнать, просто развернулся и вышел из зала, не оглянувшись. Почему-то Вик чувствовал себя так, будто его только что унизили.

Но он не стал сосредотачиваться на этом ощущении. Вместо этого подошел к Рише и сжав ее запястья, заставил отвести руки от лица.

— Это не имеет никакого значения, ясно? — мягко спросил он, вытирая слезы с ее лица.

Она только неуверенно кивнула.

— Он прав, — неожиданно подал голос Матвей. — Все, что сказал этот человек — ложь. Я ничего не понимаю в искусстве, но, если бы меня спросили, что это такое, я бы ответил, что представляю твое лицо.

Риша, кажется, забыла, что только что была расстроена и напугана. Для Матвея это была неожиданно длинная и неожиданно поэтичная речь. Он вообще почти все время молчал, кажется, опасаясь слов и власти, которую они могут обрести.

Вик был удивлен не меньше подруги. Он чувствовал, как на его чувства накладывается сдержанное изумление Мартина.

— А почему… Почему Февраль? — неожиданно спросила Риша.

— В этот месяц родилась моя младшая сестра.

Он говорил эти слова со странной, несвойственной ему улыбкой. Но едва они прозвучали, как к лицу его вернулась былая безучастность. Коротко кивнув, Матвей вышел вслед за мужчиной в черном.

— А он сказал мне, что меня возьмут на прослушивание, — все еще не отойдя от шока, отстраненно сказала Риша.

— И этот замечательный человек…

— Сказал, чтобы я не приходила, потому что для меня здесь ничего нет. Но его просили передать, чтобы… чтобы я ждала вызова.

— Потрясающе, — искренне улыбнулся Вик и поцеловал ее.

На губах остался солоноватый привкус.

…