Мы остаёмся жить

Мы оба в равной степени были удивлены и поражены случившимся. Но каждый по-своему. Если рыцаря волновали только его неудачи, будто те и были смыслом его жизни, то меня больше задевало то, с какой целью ведьма решала появиться перед нами. Что она хотела этим сказать? Или просто всё дело в корабле дураков, сводящим с ума всё, даже воздух вокруг себя, не говоря уже о портах, в которых бросает якорь?

– Всему этому есть только одно объяснение, – сказал Голова-Тыква, – крысы! Они сжирают всё, даже стены домов. Они проходят сквозь них и живут в норах. Все беды от них.

Если несколько часов подряд провести вместе Головой-Тыквой, то становится ясно почему, по его рассказам, его собственная мать хотела зарубить топором своего сына.

А ведьма будто всё ещё была в этой комнате. И даже за её пределами – она, казалось, была не когда-то, а находилась прямо сейчас. Просто нам не хватает сил её увидеть. А значит, и бить нам – некуда. И некого. Остаётся только ходить вокруг дома или города, и чувствовать себя последним дураком на этом свете.

Те же чувства, видимо, испытывали не только мы одни. Оставались ещё и жители этого городка. Единственная разница состояла в том, что причиной облака безумия, как чума нависшего над городом, они считали вовсе не воображаемую ведьму, а чужаков, задержавшихся здесь слишком долго. У меня уже не оставалось золота для того, чтобы умилостивить их пыл. Остаётся лишь надеяться на их терпение.

Так могло продолжаться ещё долго, пока конфликт, грозивший стать бурей, медленно закипал между горожанами и дураками. Могло бы – если только в один из долгих, потраченных впустую дней в городе не появился бы ещё один незнакомец…

О, да. Наконец, настала моя очередь пролить свет на эту запутанную историю. Я давно уже сбился со счёта, какой год на свете живу. Но про время, в котором живу, я знал, что во всей Центральной Европе, по крайне мере, от Дуная до Рейна, ведьмы исчезли – или же, их просто перестали искать. Я бы ни за что не додумался искать тебя на Рейне, но мир тесен и даже до Варшавы дошли слухи о корабле дураков, стоящем в одном из портов этой неспокойной реки, капитан которого вместе с одним рыцарем ищет прислужницу дьявола, просто отсиживаясь на месте. Я бы не обратил на эти легенды, ходившие вокруг тебя, ровным счётом никакого внимания, если бы не одна из них, гласившая, что ты продал душу дьяволу, а взамен получил вечную жизнь, но стал узником плавающей темницы для всех безумцев Европы. Я бросил все дела, связывающие меня с Польским королевством, и отправился в путь. На это пришлось потратить целый месяц – моё положение в обществе не давало мне возможности передвигаться так же быстро, как странствующим монахам. Но, к моему счастью, ты никуда не торопился.

Голова-Тыква сообщил, что чужак из богатого и знатного общества, хоть и не богаче и не знатнее доброй трети моего экипажа. В этих краях гости показываются не так часто и никогда просто так. Даже дурак поймёт, почему после его прибытия народ стал беспокоиться ещё больше. Но люди приходят и уходят – в былые времена я бы не обратил на этого незнакомца никакого значения. Но моя одержимость ведьмой, кажется, превратила меня в параноика и я стал во всём видеть тайный промысел этой слуги ада. На всякий случай, я приказал Голове-Тыкве проследить за ним, но не выдавать нас. Слишком поздно я догадался, что этот дурак, как всегда, всё испортит.

Солнце, будто, навсегда забыло об этих краях. Теперь, я нахожусь в настоящем захолустье, пусть и европейском. А мне-то казалось, что я уже видел всё. Города – они как люди, появляются и исчезают, и у каждого из них своё взгляд на мир. Этот же – напоминал больного младенца, только появившегося на свет, а уже мечтающего вернуться обратно.

Быть человеком со звонкой монетой в кармане здесь было труднее и опаснее, чем нищим или бродягой. Завести полезные знакомства или просто избежать косых взглядов – мне было бы практически невозможно, продолжай я сохранять свой привычный вид. Мне уже приходилось бывать в местах, где люди привыкли считать, что их прокляла ведьма или изводит богач, и оттого они такие несчастные. Но на самом деле, чаще всего, единственной причиной всех их проблем было отсутствие хорошего чувства юмора и ума. Для пыльной и гнилой деревенской Европы – это вообще чуть ли не самое страшное бедствие – даже всем войнам и чуме с ней не сравниться. Потому дураки выделяются из общей массы слишком ярко и постоянно находятся в опасности.

Не успел я даже завести свою лошадь в конюшню и поговорить с хозяином постоялого двора, как сразу поймал одного из местных дураков. Он делал вид, будто следил за мной, но на самом деле просто гулял – так он объяснил мне, что делал в кустах. Иметь дело с ним было противнее, чем с литовскими боярами. Вместо головы у него на плечах была тыква с дырками. Когда я попытался её снять, он нечеловеческим голосом заревел так, что мне невольно пришлось отшатнуться.

– Ну ты и дурак пустоголовый! – сказал я, – я бы отрубил тебе голову, да нечего! Я уважаемый человек и не позволю так себя унижать.