Мы остались молодыми…

Вот холера, узнала даже откуда мы прибыли! И больше ни слова. Зачитал наш старшой приговор ей, повернул к стенке и почти не целясь выстрелил. Она шлёпнулась на пол и замерла. Теперь самое интересное: проходит какое-то время, возвращается из дальней разведки одна наша группа и, между прочим, повествует, что всем известная стерва из Гуты жива и в полном здравии, и даже улыбается нашим. Доходят эти рассказы до штаба – подымается тарарам! Приказ о казне не выполнен, предательница оказывается здравствует.

– А как же она живой осталась? – не терпится узнать молодому партизану Петру Цалко, смышлёному пареньку, одному из первых пришедших в отряд из местных жителей.

– Случилось вот что, – продолжает Божок, – пуля попала в металлический гребешок и срикошетировала, тётке только кожу на голове ободрало, с переляку – перепугу – она бухнулась на пол. Ночью пришла в себя и думает: «что ж она делает, против своих идёт, а её только попугали…». Пошла к местным партизанам, всё рассказала и на коленях покаялась, и вроде как в штрафной роте побывала – кровью искупила свою вину, говорят, связной у них стала, – смеясь заканчивает Вася Божок.

Партизаны-минёры внимательно слушали Василька, иногда посмеиваясь или хмурясь. Некоторые отрастили неописуемых фасонов бакенбарды или усы – это не возбранялось, запрещалась небритость. Со всеми я уже был знаком. Моё сообщение, что перехожу к ним в группу было встречено доброжелательно, сразу отвели мне место на лежанке.

В этом подразделении были почти одни омсбоновцы. Борис Салеймонов, Пётр Ярославцев, Саша Матвеев – бывалые партизаны, воевали на Смоленщине в начале войны в отряде Шпилевого – «Бати», отражали натиск фашистской дивизии «Жёлтый слон».

Пётр Туринок, Николай Пасько, Вася Божок – кадровые пограничники, отходившие с боями на восток, не отступавшие без приказа ни шагу назад.

Миша Журко – из внутренних войск, в первые дни войны выполнял спецзадание: вывозил из Прибалтики на эшелоне, под непрерывной бомбёжкой немецких самолётов, золотой фонд республики.

Из местных – только двое семнадцатилетних пареньков, проявивших себя смелыми, бесстрашными разведчиками: Коля Гапинко из-под Довлядов, «направленный» в отряд своим дедом-подпольщиком, партизаном гражданской войны, и Петро Цалко из деревни Лубень, откуда все способные носить оружие ушли в партизаны.

Всех их – русских, украинцев, белорусов – объединяла ненависть к фашистам. Все они решили уничтожать врага в самых сложных и тяжёлых условиях военных действий – в тылу противника.

Первое задание

Прошло несколько дней. Адъютант командира Ясон Тодеев, широкоплечий спортсмен-борец, вызвал меня в штаб. Два врытых в землю столба обозначали дверь, на такой же толстой перемычке висела плащ-палатка. Двухскатный потолок сделан из подтоварника – жердин – и проконопачен мхом, сверху засыпан глиной и песком. Стены из врытых в землю брёвен – всё сделано без единого гвоздя умелыми руками партизан. Обтянутое всё парашютами делало землянку нарядной и строгой.

Над разложенной на столе картой склонились Карасёв и Филоненко. В отглаженных белых подворотничках, в портупеях, подтянутые, с орденами на груди, они походили на обычных армейских командиров. Ничего «партизанского» в их облике не было. Этот пример командиров мобилизовывал, дисциплинировал других. Отряд по сути дела был воинским подразделением, выполнявшим особые задания за линией фронта.

Пробивавшийся через оконце-амбразуру луч солнца играл на карте. Вслед за мной в землянку штаба вошёл парторг отряда Евгений Ивлиев. Он был старше нас, большинства ребят, но его стройную, спортивную фигуру, узкое лицо ничуть не старила широкая окладистая борода и усы. Разведчики говорили, что в городе на бородачей немцы обращают меньше внимания.

Карасёв окинул нас своими пронизывающими синими глазами, гостеприимно и энергично указал рукой на скамью, предложил сесть.

– Буду краток. По сообщению Центра через двое суток из Ельска в южном направлении отправится автоколонна эсэсовцев. Есть данные, что их цель – район Глушковичей, где перед очередным рейдом сосредоточилось партизанское соединение Сидора Артёмовича Ковпака. Немцы надеются, если не разгромить ковпаковцев, то по крайней мере сорвать сроки начала рейда. Таковы оперативные сведения. Принято решение заминировать единственную шоссейную дорогу под Ельском, по которой могут следовать каратели.

Командир остро отточенным карандашом резко перечеркнул на карте ниточку дороги под Ельском и встал.

– Слушайте боевую задачу, – мы вскочили и вытянулись, – завтра ночью до трёх ноль-ноль произвести минирование дороги, чтобы ни одна фашистская сволочь не прошла! Командиром конной диверсионной группы назначается парторг старшина Ивлиев, – он подчеркнул слово «парторг», усиливая ответственность задания, – Марату поручается обеспечить минирование шоссе. Возьмите сколько нужно минёров и взрывчатки, через два часа выступать! И никому ни гу-гу! Если вопросов нет, действуйте.