Мы остались молодыми…

Лёля заплакала: «Мамочка моя, кто же это из хлопчиков?»

Повозки снова тронулись.

Вскоре на взмыленном коне проскакал Петр Ярославцев и на ходу бросил:

– Вася Божок подорвался на смерть! Я за Ниной Рогачёвой, тяжело ранены Коля Гапиенко и Миша Крылов!

Глаза затуманились, голова закружилась. Лёля с окаменевшим бледным лицом молча проводила ладонью по моим щекам. До разума не доходило, что мы никогда-никогда не увидим Васю Божко, не услышим его весёлого смеха. Эта проклятая война уносит самых лучших. Ушёл навсегда ещё один друг. Не сбудется мечта Василька: не вырастут яблоневые мичуринские сады в Пятихатке, посаженные его рукой.

Потом Миша Журко рассказал нам, как это произошло:

– Мне поручили заминировать три землянки: санитарную, разведки и нашего взвода. Я поставил пять мин, а надо было поставить шесть: не хватило взрывчатки. Когда я минировал, недалеко от меня стояли и смотрели, как я минирую, Коля Гапиенко и Михаил Крылов, я их близко не допускал. Проходит мимо Вася Божок и говорит мне: «Насыпай побольше сверху земли, чтобы незаметно было». Я ему ответил: «Я знаю, не в первый раз минирую». Вася обратно идёт и прямо ко мне. Я спрашиваю: «Ты в бане был?» Он отвечает: «Да, был». Я говорю: «Вася, сходи до Румака, возьми тол и заминируй, а я пока помоюсь последний раз в бане». Он охотно согласился. Вася всем был готов помочь. Я пошёл в баню и только начал раздеваться, как раздался взрыв. Я так и подумал, что Вася подорвался. Сразу побежал к нашей землянке. Васю отбросило метров на пять. Крылов лежал рядом и ойкал. А Коля побежал до речки схватившись за глаз. Вот так: одна ошибка минера и всё… И зачем я пошёл в баню?.. Этого бы не произошло.

Отряд покидал Лысую гору. Уходил непобежденным и не отступившим перед карателями. На одном из холмов под красными звёздами, остались на вечном посту побратимы москвич Жора Бобров и украинский хлопец Вася Божок. Каратели не посмели тронуть священные могилы.

Зелёный лагерь был менее приветлив, чём Лысая гора, к которой все привыкли и полюбили. Лучи солнца почти не пробивались сквозь густую листву, и в лагере всегда царил сумрак. Кусали рои комаров. Жили в шалашах, обтянутых изнутри парашютами. Лапник, на котором спали, тоже был накрыт парашютным перкалем.

На третий день после подрыва на мине умер Алёша Новобранец. До последней минуты он тихо разговаривал, предупреждал ребят относиться к минам с величайшей осторожностью. Просил помянуть его добрым словом в день Победы над Гитлером. Он понимал, что умирает, и мы не произносили слов утешения. Когда он впадал в беспамятство, то стонал, боль в разорванной миной ноге вероятно была ужасной. Под вечер он застонал, грудь несколько раз высоко поднялась, и он ушел в небытие. Не стало еще одного друга-товарища.

Лагерь просыпался рано. В шалашах было сыро и прохладно. Первыми вставали любители покурить: Саша Матвеев, Иван Дыбань и радист Иван Панфилов. Они сушили над костром листья самосада и тут же скручивали цигарку. К ним можно было подойти покурить. После них вставала Стася Бурымская, подпольщица, недавно пришедшая в отряд: у неё никак не заживала раненная в бою нога. Стася подымала Полю Сидоренко, Мариулу Мадригину и Женю из Довлятов чистить картошку и готовить завтрак – он же и был обедом. Ели два раза в день: рано утром и вечером, чтобы днем дымом не привлекать фашистов к лагерю.

Радисты по двое: Вася Вернигоров и Николай Тернюк, Пана Безух и Николай Новаторов, уходили на несколько километров в стороны от лагеря и там проводили сеансы работы, чтобы немцы не запеленговали новую базу. Сопровождали их небольшие, но абсолютно надежные группы охраны под командованием Виктора Прокошева, Васи Куликова или Паши Колганова. Ребята могли полечь все до одного, но самое дорогое в партизанском отряде – радисты – должны быть спасены.

Однажды вечером вернулась с разведывательного задания группа комиссара отряда Михаила Ивановича Филоненко. Уже в десяти километрах от лагеря они столкнулись с карателями. В жестокой схватке они разгромили колонну фашистов. Но в бою погиб москвич Вася Баранов.

Бой под Москалёвкой

Вторую неделю мы жили в новом лагере километрах в десяти от деревни Москалёвка на границе Украины и Белоруссии. Располагался он на возвышающихся над болотом невысоких пологих холмах с редкими березами и осинами. К северу от холмов тянулись бескрайние леса.

В середине гряды находился старый карьер, где жители раньше брали глину для печей. Там в палатке, замаскированной ветвями, поместили раненых. Туда не залетит ни одна шальная пуля, и в случае бомбежки хорошее укрытие.

Неписаным каноном, первой заповедью в отряде Карасёва было спасение раненых в бою и уход за ними. На новом месте всегда сначала рыли землянку или ставили шалаш для санчасти.