Мы остались молодыми…

– Видите, в куполе просвечивают дыры от немецкого снаряда, а свод кирпичный не рухнул, прочно, на яичном желтке строили в старину. Что касается другого вопроса, скажу по-божески откровенно: в округе деревни все сплошь с польским населением, и у ксёндза большой «приход», а у меня православных только тридцать дворов. Не до жиру – быть бы живу! Но для панов красных командиров найдётся и сало с яичницей, и штоф наливочки…

Церковь внутри выглядела бедно, но поражал своими размерами высокий купол. Батюшка проникся уважением к Петру Ярославцеву за его библейские познания – Петр два дня назад, в свободное время весь вечер листал хозяйскую библию – и сообщил по секрету, что всё ценное убранство и резной иконостас он попрятал от немцев в подземелье.

Нигде не попадалось столько рек и речушек как на этом участке нашего пути на запад. Все эти реки впадают в полноводную Припять: Убороть, Бобёр, Случь, Здольня, Горынь и десятки других, которые нам приходится форсировать в большинстве с боем. Тяжело будет здесь фронтовым частям вести наступление с танками и орудиями. Нам и то для наших повозок приходится рубить лес и мостить гати, строить наплавные мосты, а порой сбивать клети или козлы и возводить настоящий мост. Западные берега почти все выше восточных, и без мостов выехать на них с повозками не всегда удаётся. Так и двигаемся вперёд, строя и отвоёвывая себе дорогу. Бои и реки, реки и бои.

Село Степань на левом берегу реки Горынь встретило нас огнём. Карасёв послал эскадрон в обход села, через брод, выбить оттуда бандеровцев. Для нашего обоза надо строить мост. Пока кавэскадрон переправлялся через Горынь, каввзвод Ивана Изотова штурмом брал село, два других каввзвода во главе с Борисом Салеймоновым гнали националистов к дальнему лесу, Василий Иванович Исаев и Вася Румак со своей хозротой рубили деревья, подтаскивали к реке. Работа под зычный бас Исаева «над-дай» и «взяли» спорилась. Мост рос прямо на глазах.

Стрельба вдали то утихала, то вновь разрасталась. Первые повозки обоза уже карабкались на высокий берег, подпираемые плечами партизан. Проходя и проезжая мимо самой большой хаты, ребята смеялись. На стене белой мазанки чёрной краской было выведено: «Хай живе наш атаман Степан Бандера!», а ниже – наверное шутники из эскадрона добавили дёгтем – «… и его жинка Гапка!»

В лесу эскадрон на плечах у отступавших разгромил бандеровскую школу командиров. Взяли большие продовольственные трофеи. Мешки с мукой, награбленные бандитами, раздали жителям окрестных деревень.

Второй день отдыхаем в лесном селе с поэтическим названием Берестяное. Нашему штабу роты достался большой дом возле кладбища с несколькими комнатами, уставленными городской мебелью. Хозяйка пани Кобецкая и её дочь Люси, за которой тут же начали ухаживать радисты Коля Тернюк и Вася Вернигоров, целый день стряпают на кухне из наших трофейных запасов. Там вовсю командует Антон Венедьевич Скавронский, в дороге нас кормить приходится ему, теперь он отыгрывается на женщинах, обмотал голову белым рушником, и даже повесил на себя кружевной белый фартук.

Муж хозяйки погиб под Варшавой в сентябре тридцать девятого, а сын где-то воюет в отряде Армии Людовой, руководимой Польской рабочей партией. Нас не удивляла городская мебель. За пятьсот с лишним километров, оставшихся позади, нам попадались всякие деревни, сёла и хутора, зажиточные и бедные, но в подавляющем большинстве народ, ограбленный оккупантами бедствовал до немыслимого, все голодали.

… Через три месяца, зимой, мы ещё раз проедем через Берестяное. Дома были сожжены карателями, одиноко торчали трубы печей. Люди ютились в сырых нетопленных землянках, засыпанных снегом. Многие без памяти метались в «жару» от сыпного тифа. Наших приветливых хозяек мы не смогли найти.

Второй день мы отдыхаем, после длинного пути и ежедневных боёв. Старшина роты Петро Туринок после обхода взводов и проверки, как идёт ремонт обозного имущества, блаженствует на плетёной качалке. Ротный Пётр Ярославцев и комвзвода Миша Журко, зашедший в гости, склонились над шахматной доской. Из кухни доносится смех Люси и радистов Николая и Василя. Они не столько помогают готовить, сколько мешают и поедают огромное количество пирожков с салом из бандеровской муки. Радисты в любое время готовы «повеселиться», в смысле хорошо поесть. Завтра первый батальон и кавэскадрон снова уходит в поход.

* * *