Мы платим железом

Пленник сидел в подвале, и едва оказавшись там, я понял, почему норег сказал «пока не сдох». Специфический запах гниющего мяса перебивал даже вонь испражнений.

Я присел на корточки напротив. Когда-то это был красивый парень лет двадцати пяти, сильный и удачливый, судя по богатой вышивке на замызганной рваной рубахе. Несколько дней назад его удача кончилась.

– Как зовут? – спросил я.

– Чаян.

– Чей ты?

– Смоленского воеводы отрок. Попить дай.

Я сделал знак пришедшему с кормчим мужчине, и тот поднес с губам раненого флягу.

Тот пил долго и жадно. Оторвавшись, облизнул губы. Глаза его немного прояснились.

– Это смоленский воевода вас привел?

– Зачем мне отвечать? – вопросом на вопрос ответил Чаян.

Угадав по интонации, что пленник упрямится, пришедший с Мелькольвом норег достал нож, но я остановил его жестом.

Я не хотел пытать парня, который уже одной ногой стоит по ту сторону. Он не виноват, что командир привел его сюда. Однако у него есть нужные сведения, которые я должен получить. И получу.

– У меня украли жену, – сказал я. – Я хочу знать, кто это сделал. Это бесчестно: красть жену, когда мужа нет рядом. И ты в этом участвовал, Чаян. Ты потерял честь и вскоре потеряешь жизнь. Жизнь тебе уже не вернуть, но вернуть честь ты можешь.

– Я ничего не знаю о твоей жене, – проговорил Чаян. – Нам сказали: идите с этим человеком и делайте, что он скажет. За это каждый из вас получит по четверти гривны серебром. Можно еще воды?

Напившись, парень продолжил:

– Еще воевода сказал: князю Диру любо, если мы покажем себя хоробрыми.

Князь Дир. Я уже слышал это имя. Тот самый, что выгнал Бури из дружины только потому, что тот, защищая свою честь, убил обидчика.

– Нам сказали: врывайтесь во дворы, в дома. Убивайте всех, берите, что хотите, но нигде не останавливайтесь надолго, а когда позовет рог, бегом на корабли.

– Вы пришли на кораблях?

– Да. Три лодьи.

На кораблях зимой? Это… неожиданно. Волхов, конечно, не замерзает, но только он. Значит, корабли были где-то спрятаны. Хотя мне ли не знать. Сам в протоке прятался. А таких мест на Волхове хватает.

– Кто еще с вами был? Сколько, какого племени?

– Наших, смоленских, было полсотни. Еще столько же – чужие. По языку вроде ливы. Хорошие воины. Чьи – не знаю. Они с нами не очень. А остальные не наемные, Водимирова гридь.

– Что?!

– Я говорю: его собственная дружина. Их сотня, пожалуй. И хороших воинов в ней немало.

– Значит, вас Водимир привел?

– Ага. Я же сказал.

Чаян, похоже, вот-вот потеряет сознание. Еле держится.

– А где он может быть, Водимир?

– Того не ведаю. – Парень облизнул потрескавшиеся губы. – А раны уже не болят, – вдруг сказал он. – Но это ж не потому, что заживают, да?

– Да, – сказал я. – Ты был честен. Чего ты хочешь?

– Убей меня, – шепнул Чаян. – А потом сожги. В Ирий хочу.

– Сделаю, – пообещал я. Взял у норега нож и вбил парню в грудь. В сердце.

Мы с Мелькольвом поднялись наверх.

– Мы за него выкуп хотели взять, но какой за мертвеца выкуп… А потом о твоей жене услышали и решили не убивать: приберечь для тебя.

Я стянул с руки одно из золотых запястий, протянул норегу, но тот отодвинул мою руку:

– Не надо. Это ж по дружбе.

– Бери, бери, – настоял я. – Это тоже в знак дружбы. Ты мне очень помог, Мелькольв. Ты указал мне курс.

– Ты ее найдешь, ярл! – Мелькольв сжал мое предплечье. – Я уверен.

Я тоже уверен. Я ее найду. А Водимир, гадина ядовитая, он заплатит! Сторицей! Блин! Я же держал его жизнь в своих руках! Что стоило добить? Любой из здешних добил бы. И только я, со своей вывернутой моралью человека из будущего, проявляю гуманизм, когда надо просто выпустить кишки.

Ну да сделанного не воротишь. И теперь у меня есть нить, за которую я буду тянуть, пока не вытащу Зарю и не прикончу эту сволочь. Потому что теперь я почти уверен: тварь пришла не грабить Ладогу. Она пришла бросить мне вызов. И я его принимаю.

– Это был Водимир, – сказал я.

– Откуда ты знаешь? – вскинулся Гостомысл.

– Знаю! – отрезал я. – А еще они забрали мою жену.

– Это мне ведомо, – кивнул ладожский князь. – Что я могу для тебя сделать?

– Ты мог бы дать отпор!

– Не мог, – покачал головой Гостомысл. – Их было слишком много. Что я могу сделать для тебя сейчас?

Да, совесть у него есть. Жаль, храбрости не хватает. Хотя в принципе он прав. Его дружина и числом поменьше, и качеством. Но для меня это невеликое утешение.

– Ты знаешь, куда он ушел?

– Водимир? Понятия не имею. Может, к родичам? Его дядя по матери, Клек-конунг, в большой силе человек. Хотя если Водимир сейчас снова в силе, прятаться он не станет.

– Прятаться – да, но скрываться – запросто. Вопрос – где?

– Ответить на твой вопрос я не могу, ярл, – покачал седой головой Гостомысл. – Могу дать совет.

– Слушаю тебя.

– Иди к Трувору, ярл! – порадовал меня ладожский князь. – У него сильная дружина, и он много знает. Варяги – они теперь везде. – По лицу ладожского князя скользнула тень. Вездесущесть варягов его не радовала. – И твоя жена – его дочь. Он поможет. Вы же с ним вроде помирились.

Тут уж скривился я. Помирились, ага. Вроде.