Мы попали сюда не по воле своей

– Видите ли, сонсэнним, ЧжиУ-ян, к сожалению, очень неустойчиво держится на ногах. Он постоянно падает. Скорее всего, у него нетренированный вестибулярный аппарат. Наверное, он не старается на занятиях физкультурой. Вы ведь видели, что я до него даже не дотронулся.

– Да. Я видел и поговорю об этом с нашим спортивным инструктором. Но и ты, в свою очередь, должен помочь ЧжиУ. Не годится просто смотреть, как падает твой одноклассник. Он ведь может повредить себе, что-нибудь.

– Я обязательно выполню ваше указание, сонсэнним. (Далее с энтузиазмом.) Я помогу своему однокласснику! Мы будем тренировать его вестибулярный аппарат. А может быть даже, чтобы избежать повреждений чего-нибудь, я буду учить его правильно падать. Я буду стараться сонсэнним.

– Это правильно. Старайся.

На чем куратор закончил и уплыл дальше по коридору, а я, повернувшись к ЧжиУ, с ласковой улыбкой, предложил ему прямо сейчас начать учиться правильно падать. Следствием этой мизансцены был проснувшийся интерес одноклассников (и кое-кого из малышни, видно по примеру старших) к состоянию вестибулярного аппарата страдальца и старание его же передвигаться за пределами видимости своего тренера по правильным падениям.

Я уже думал, что на этом вся история и закончится. Таки нет. Очередной урок музыки в школе.

Все собрались в кабинете музыки. Опаздывает только ЧжиУ. Впрочем, с обеда он всегда опаздывает, жрет как не в себя. Уже пришла учительница и тут влетает опоздавший и… натыкается на меня. Я в этот раз кое-что согласовывал с ГюВон-ом и не успел пройти на свое обычное место. Что бедолаге почудилось в этот момент не знаю, но попытавшись свернуть, он поскальзывается и пытается немного полетать. Я инстинктивно хватаю его за шиворот и вздергиваю на ноги. Немая сцена. И что тут меня дернуло, может быть, пойманный взгляд одной мелкой симпатяшки. Короче, ситуация – спой птичка. Хвост веером и фраза с гонором: – ЧжиУ-ян, ты и твой вестибулярный аппарат неповторимы, про вас скоро можно будет петь песни. Через пару секунд я понимаю, что даром мне эта выходка не пройдет. Поздно!

Спокойный голос учительницы: – То, что ты поддержал одноклассника КоНиль, это хорошо. Но, поддержка должна быть и моральная. А с этим у тебя не получается. Неосторожным словом можно очень сильно обидеть человека, и это не компенсируется другим хорошим поступком. И, чтобы ты запомнил это, тебе придется потрудиться. Я жду от тебя обещанную песню.

Влип! Конечно препод по инязу меня немого поднатаскал. Я, как та собака из поговорки, нечто поэтическое начал сочинять. Но! Всегда некстати это но. Сочинял я на китайском, японском и английском. Ни разу на корейском. И потом, несколько стихотворных строк и песенный текст совсем разные вещи. Можно было бы схалтурить, подогнать текст под существующую корейскую песню. Но! Еще одно. Я не знал ни местной, ни тамошней песенной среды. Тут ведь простым выбором первой попавшейся не обойдешься.

В результате я пару следующих дней судорожно подыскивал что-то пригодное под такую переделку и пытался заодно сложить что-то на заданную тему. Индейская изба – фиг вам называется. И уже поздно вечером второго дня, сдавшись на уговоры мелкой, пошел рассказывать ей одну из серий "Смешариков". И уже в процессе меня осенило. Там же что-то было такое. Закончив отработку, пошел к себе и быстро вытащил из "архива" нужную серию. Текст был простеньким, и относительно легко переложился на корейский. Конечно, не идеально, но я же не памятник себе нерукотворный ваяю. Тем более, "бубилюбибу" переводить, совсем не требовалось. Но! Торописся не нада. Пускай прочувствуют мои творческие муки. Мне репутация поэта песенника совсем не нужна.

Где-то через месяц, после пары напоминаний учительницы музыки и насмешливых высказываний падучего героя, я сдался и выдал "бессмертное творение".

Беру гитару. Встаю в позу. Объявляю: – песня про ЧжиУ и его вестибулярный аппарат. Слова и музыка (чуть не ляпнул – народные) ученика средней школы Сокчхо Хан КоНиля.