Мы с тобой разные (СИ)

- Судя по его словам, я всегда вызываю у него это желание, - поделился я. Почему-то Роман Васильевич улыбнулся. А у меня перед глазами встала картина, которую я смог наблюдать пару часов назад. Он и Рома целующиеся. По телу прошла дрожь, вызвав волну ненависти и гнева к мужчине. Классный руководитель прищурился, глядя на меня, и тяжело выдохнул.

- Не ожидал я от себя такого, - пробормотал он, а потом вполне громко произнес. – Между мной и Ромой ничего нет и быть не может.

Я удивленно вскидываю на него глаза, пораженный услышанным.

- Но, а как же...

- Цыц! У Ромы началась паника, когда ты признался ему в чувствах. Он считает, что ты не сможешь быть геем и просто обязан начать встречаться с толпой девушек сразу или постепенно, вот и придумал такую дурацкую идею, будто мы с ним встречаемся. Поцеловал он меня, как мне сейчас думается, специально, когда услышал, что ты идешь.

- Значит, Вы его не любите? – с надеждой спрашиваю я.

- Только как своего ученика.

Я облегченно выдыхаю и широко улыбаюсь. Может, он все-таки не такой уж и плохой человек, как мне кажется?

- Спасибо.

- Да, пожалуйста, - безразлично отвечает мужчина. – Но тебе надо с ним поговорить или убедить его в том, что ты серьезен, - Роман Васильевич говорит это с такой интонацией, словно совершенно в это не верит.

- Я серьезен!

Но классный руководитель не обращает на мои слова внимания.

-...Или выслушать, как сильно он тебя ненавидит и какими способами хочет убить, и оставить в покое бедного мальчика.

- Вам больше по нраву второй вариант, да? – предложение Романа Васильевича оставить Рому в покое вызывает у меня злость.

- Ты не представляешь, как! – спокойно кивает мужчина, а я задыхаюсь от таких слов, и совсем забыв, кто передо мной стоит, уверенно произношу.

- Ненавижу Вас!

- Взаимно, Ульянов.

- Да что я Вам сделал?

Вместо ответа мужчина хмыкает, чем еще сильней выводит меня из себя. Звенит звонок.

- Иди на урок.

Я просто вне себя от злости разворачиваюсь и иду назад по коридору, крепко сцепив зубы, чтобы не начать ругать Романа Васильевича всеми известными мне ругательствами.

- Ах, да. Ульянов, если хочешь в четверти пятерку по геометрии, то реши до завтра пять задач. Будут все правильными, поставлю пять.

Блядь. Все же он самый ужасный человек из всех, что я знаю. Ненавижу его.

Как бы сильно меня не бесил Роман Васильевич, я все же решил последовать его совету и поговорить с Ромой. Зачем? Без понятия. То, что я делал Роме на протяжении трех лет, нельзя никак исправить, хоть сотню, тысячу раз извиняйся. Я вел себя, как настоящий урод, и вполне логично, что он ненавидит меня всеми фибрами души. Но смириться с этим я тоже не могу. Вот только, что толку от этого? Я все равно не знаю, что делать и что говорить. Заявил, как самовлюбленный болван, что влюблю Рому в себя, но и представления не имею, как это сделать. Он ведь не девушка. Тут нужен другой подход. Черт, никогда бы не подумал, что буду жалеть о том, что у меня нет знакомого гея, у которого можно спросить совет. Хоть объявления давай: «Ищу гея, который просветит, как ухаживать за парнем». Наверно, раз Рома ненавидит меня, стоит попробовать начать с простой дружбы. Больше идей у меня нет... Значит, решено. После школы идем с ним гулять, может, сходим в кино...

Но Рома обломал меня еще до того, как я приступил к своему плану. Он просто-напросто ушел с уроков, а мне вначале пришлось отбиваться от одноклассников, которые просто жаждали узнать, что же это было по радио, а затем весь урок терпеть пристальные взгляды. Конечно, я мог воспользоваться отговоркой Романа Васильевича и сказать, что это просто глупый спор, но врать я не хотел. И не видел смысла. Все равно правда откроется, когда мы с Ромой начнем официально встречаться.

До конца уроков я бегал по школе, пытаясь выяснить номер мобильного или адрес Ромы, но, оказывается, ученики не знали ни того, ни другого, а учителя отмахнулись, сказав, что не имеют право разглашать такую информацию. Врут, наверное. Скрепя сердце, пришлось обращаться за помощью к Роману Васильевичу. Он долго смотрел на меня прежде, чем ответить, и когда я уж было подумал, что он так же, как и все, пошлет меня, мне сказали адрес. Не понимаю я его. То он ведет себя, как скотина, то вдруг делает что-то хорошее. Не человек, а самая настоящая качель. Туда-сюда. Туда-сюда. Туда-сюда. Тошнит уже.