Мы служили на флоте

Повестку о призыве вручали минимум за 2-3 недели до призыва, чтобы надлежащим образом подготовиться к этому имеющему государственное значение мероприятию. Кроме того, работающему призывнику дополнительно к заработанной сумме выплачивалось два месячных оклада. Финансов хватало. Проблема была в другом, что поставить на стол. Кроме всеми любимого салата «горошек», нужно было угостить родню чем-то более существенным. Вопрос упирался в спиртное и мясное. Это сейчас, когда заходишь в мясной отдел – глаза разбегаются по витрине от изобилия мясных изделий и возвращаются на место только после фокусировки на цене. В то, золотое советское время, в Белоруссии, кроме Минска, где иногда баловали минчан, в магазинах мясного купить практически было невозможно. Я, как и большинство советского народа того времени, свято верил, что на мясокомбинатах свиней разделывают взрывчаткой, так как на витринах мясных отделов лежали только свиные головы и ноги. У меня чуть не остановилось сердце, когда на боевой службе в Анголе со складов в Луанде нам на корабль завезли партию тушенки, на коробках которых я прочитал «Барановичский мясокомбинат». Барановичи – это город, где я вырос и ушел служить. Начпрод (начальник продовольственной службы корабля) увидев, что я застыл в штопоре – сжалился и преподнес мне истинно царский подарок: банку тушенки и ветчины из моего родного города. Там, в Богом забытой Африке, мне показалось, что ничего вкуснее в своей жизни я не пробовал…

Но мои родители эту проблему решили достойно. Курица не птица, а Литва – не заграница. Это сейчас Литва самостоятельное независимое государство, а в то время Вильнюс – столица Литовской Социалистической Республики, которая входила в могучий СССР. По мнению моего отца, в Литве уже в то время был построен социализм, в отдельно взятой республике. В магазинах Вильнюса было всё. Две поездки на поезде в Вильнюс – и перед людьми не стыдно за угощение. Это, не считая невинно ранее срока убиенного кабанчика в деревне.

Со спиртным вопрос решался просто. Новая государственная водка, которая появилась в магазинах одновременно со сменой генсека в кремле, и прозванная народом «Анроповка», хотя и радовала глаз необычной зеленой этикеткой, стоимость имела кусачую – три рубля и восемьдесят советских копеек. А с учетом того количества родственников, которые собирались прийти на праздник моей и брата жизни – это довольно ощутимо било по бюджету моих родителей. Это сейчас каждый уважающий себя мужчина, как в России, так и в Беларуси, приходит к выводу, что чтобы понять происходящее, – без своего самогонного аппарата не обойтись. В то время эту прописную истину уже давно знали. В лесной глуши народные умельцы гнали, и продолжают гнать первоклассный самогон. На лицо преемственность. Только сейчас у нас в Беларуси народ самогон называет кодовым именем «самопляс». А так – ничего не поменялось.

К решению второй части вопроса отец подошел творчески. Он где-то достал пару мешков муки, съездил на огонек к этим лесным умельцам – и обратно вернулся с несколькими молочными бидонами (бидон – алюминиевый сосуд с крышкой, вместимостью 40 литров) первоклассного самогона. Родня то большая…

Так что хватало всего: и «самопляса», и чем прикусить. Подумать только! Четыре дня толпа родственников бухала (культурным распитием спиртного это не назовешь), пела и плясала. Было все: и падение лицом неокрепшего организма в салат, и пляски до упада (присутствовала местная вокально-инструментальная группа, которая довольно удачно дергала струны на электрогитарах), и обучение новобранцев ползанию по местности. Не было только битья морд. Все свои – родные лица. Нельзя.

Находиться в этой среде и быть трезвым – было невозможно. Так как от алкогольных паров, которыми был пропитан тот теплый майский воздух 1984 года в районе народного гуляния – на вторые сутки глаза загадочно блестели не только у закоренелых язвенников и трезвенников, но и у местных «Шариков» и «Тузиков», судя по тем пируэтам, которые они выписывали местной лужайке.

Я никоим образом не оправдываю пьянство, а только констатирую, тот факт, что по ряду объективных и субъективных причин, в первый день службы я и мой брат, как боевые единицы Вооруженных Сил СССР, угрозы для НАТО не представляли никакой. Не судите нас строго. Мы были простыми призывниками, – и будущее пугало нас всех своей неизвестностью, хотя мы не подавали вида.

Первый жизненный облом