Мы умели верить

– Если бы мы переместили музеи в Бойстаун, они бы просто превратились в бары. Вот почему я сам сюда не переезжаю.

– Чтобы не превратиться в бар?

– Нет, в буйного алкоголика.

Йель рассказал Ричарду, что наткнулся на Билла Линдси на улице.

– Начни за ним наблюдать, и, держу пари, ты увидишь, что он притаился в каждом углу, где ты бываешь, – сказал Ричард, оглядывая помещение. – Я хочу поснимать здесь видео. Это место такое прямо внутренне распущенное.

– Ты шутишь? – сказал Йель. – Тебя же выставят пожизненно.

– Мистер Формальность.

– Это моя работа. Высасывать из искусства душу.

– Тебе нужно либо больше бухла, либо меньше. Давай добавим?

Дверь снова открылась, впустив порыв ледяного воздуха. Ввалилась новая компания, шумная, уже хмельная. В самой гуще был Джулиан. Ну еще бы.

Йель надеялся, что Джулиан его не увидит, что он пройдет мимо, но Ричард уже махал ему – Ричард всегда неровно дышал к Джулиану, всегда просил его позировать – и Джулиан направился прямиком к ним. Он обнял Ричарда за шею обеими руками и повис на нем огромным пьяным колье. Он был в шапке и свитере, но без пальто. Он промямлил что-то вроде: «Ричард, я могу жить в твоем доме». Но, возможно, Йель просто ослышался. Джулиан говорил, как старик, который забыл вставную челюсть.

– Джулиан, – сказал Ричард, – под чем ты?

Джулиан рухнул между Ричардом и Йелем, ухватившись за барную стойку.

– Это детская хрень. Мы были в «Парадизе»! Идемте назад в «Парадиз»! Я не хотел уходить. О, Йель, – он протянул руку и коснулся его подбородка. – Йель, я должен был тебе что-то сказать.

– Нет, не должен.

Йель хотел ненавидеть его, но не мог. Он был таким жалким. Как можно ненавидеть кого-то столь жалкого?

Джулиан поднял руку и снял шапку, и Йель поперхнулся от удивления и не сразу пришел в себя. Джулиан был обрит налысо, причем кустарно, вместо прекрасной черной шевелюры – его единорожьего локона – была неровная щетина со струпьями.

Ричард пробежал пальцами по черепу Джулиана, с выражением ужаса на лице.

– Зачем ты это сделал? – сказал Йель.

Джулиан издал вялое мычание, больной животный звук.

– Ух ты, – сказал Ричард. – Эй. Нам надо доставить тебя домой.

– Я потерял ключ.

– Йель, ты можешь взять его к себе?

Йель шумно выдохнул и хотел было повторить, что мама Чарли ужасно храпит, но вдруг сказал:

– Мы с Чарли разошлись.

Потому что ему и так пришлось бы это сказать, раньше или позже. Чарли не мог принуждать его вечно появляться с ним на каждом мероприятии, пудря всем мозги.

Джулиан, к ужасу Йеля, заплакал. Он упал лицом на грудь Йелю, но не стал заливать его слезами, а просто стонал, сотрясаясь всем телом.

– Я не знал, Йель, – сказал Ричард. – Мне жаль. Он может… Джулиан, не плачь. Джулиан, ты можешь пойти ко мне, окей?

И Джулиан кивнул, не отнимая лица от Йеля.

– Йель, а где ты будешь ночевать? Ты в порядке?

– Без понятия. То есть я в порядке. Я вроде как собирался сидеть тут до четырех.

– Ох, Йель. Идем тогда с нами. Это поэтому ты меня спрашивал на днях? Я болван.

– Вовсе нет, – сказал Йель. – И я не должен был. Я не могу.

Только не с Джулианом. Он не мог бы проснуться на трезвую голову и завтракать бок о бок с Джулианом. Он не смог бы заботиться о Джулиане, блюющем ночью.

– У моего друга есть маленький отель на Белмонт-стрит, – сказал Ричард. – Это прекрасный старый дом. Мы тебя туда отведем, окей?

Ричард обнял владельца отеля, пожилого парня в галстуке-боло и очках-авиаторах, дал ему пятьдесят долларов и попросил хорошенько заботиться о Йеле. Когда владелец объяснил Йелю мудреную схему с ключами (один для входной двери, один для верхнего этажа, один для номера), Ричард с Джулианом отбыли.

Утром его ждал кофе и пончики с пудрой. Внизу жила собачка – белый пушистый комок по кличке Мисс Марпл – и телевизор показывал две программы. Следующим вечером Йель пришел со своей сумкой и коробкой, и оплатил номер до конца недели. Это истощит его банковский счет, но он был готов залезть в сбережения, если придется. На кой черт ему копить, если уж так?

В пятницу Йель зашел в прачечную и увидел там Тедди, который вынимал одежду из сушилки, разлепляя рубашки, слипшиеся от статики. Он сказал привет – прохладно, как показалось Йелю – и вернулся к своим тряпкам. Но когда Йель начал настраивать стиралку, Тедди подошел и встал рядом, с охапкой одежды. Тедди, конечно же, не мог просто держать одежду; он баюкал ее, точно младенца.

– Слушай, – сказал, – я должен сказать кое-что.

– Окей.

– После того, как ты ушел из церкви в воскресенье, мы с Эшером зашли туда и увидели Чарли в довольно жутком состоянии. Поэтому позволь, я скажу для начала, что знаю о том, что происходит, я знаю, что он болен.

– Ну хорошо.

Тедди больше ничего не говорил, так что Йель огляделся и, убедившись, что рядом никого, прошептал:

– Вообще-то, он не болен, у него просто вирус. Ты не знаешь, откуда у него вирус?