Мы умели верить

Чем бы ни руководствовался Билл, решив взять с ними Романа, это играло им на пользу: Роман сможет рассказать Норе о перспективах для молодежи, о пользе галереи для учебы. А его внешность вечного студента напомнит ей о годах ее мужа в Северо-Западном. К тому же в дороге Роман показал себя умелым штурманом. И даже залил бензин.

– Единственное, о чем я попрошу, – сказал Йель, – не касаться темы денег. Даже если будем одни с Норой. Избегать даже таких слов, как ценность или стоимость, окей?

– Я не хочу сказать, что это плохо, – сказал Роман, – но… зачем она это делает? Ну, почему нам?

– Полагаю, ее муж отлично провел время в Северо-Западном, – сказал Йель. – И я знаю ее внучатую племянницу.

Ему стало стыдно, что он не упомянул Нико. Первым делом они остановились в мини-отеле в Эгг-Харбор, сняли номера и распаковались. Йель стратегически выбрал средний из трех номеров, чувствуя, что ему следует оберегать Романа на случай ночного визита Билла Линдси. Они снова встретились в лобби – все было выдержано в вишневых тонах, с картинами вишен и вишневых деревьев, а на завтрак предлагался вишневый коблер – и пара, владевшая отелем, забросала их советами, что посмотреть, если они «выкроят время».

Приближаясь к дому Норы, Йель ощутил дурноту. Хотя это была его идея, он терпеть не мог сваливаться людям как снег на голову. Он часто просил Чарли, чтобы тот никогда не устраивал ему сюрпризную вечеринку на день рождения, поскольку его сердце такого напряжения не выдержит.

На этот раз перед домом, помимо двух «фольксвагенов», был припаркован желтый универсал. И, не успели они выйти из машины, как из-за дома выбежал маленький мальчик и, увидев их, ретировался.

– Черт, – сказал Йель.

– Эй, – сказал Билл. – Это может быть хорошо. Это может быть хорошо для нас.

Йель не видел в этом ничего хорошего. Ему пришла мысль, что Нора могла умереть, и эти люди собрались здесь для прощания с покойной. Что, если они опоздали дней на пять?

На лужайке кое-где белел снег, поблескивая в солнечном свете. Они дошли до середины дорожки, когда из-за дома показалась молодая женщина – не Дэбра, рыжеволосая, закутанная в синюю парку – держа за руку ребенка.

– Могу я вам помочь? – сказала она.

– Мы из Северо-Западного университета, – сказал Йель.

Он собирался объясниться, спросить, дома ли Нора, но женщина сказала им подождать на крыльце. Она исчезла с мальчиком внутри, а вскоре вышел тучный лысый мужчина. Он был в рубашке-поло, без пальто, и стоял, положив один палец на ручку приоткрытой двери.

– Не самое удачное время, – сказал он.

Йель протянул руку.

– Йель Тишман, – сказал он. – Вы сын Норы? Фрэнк?

В лучшем случае, если он сумеет перетянуть его на свою сторону, остальные не посмеют вякать.

– Вы не можете приезжать сюда и давить на нее.

– Прошу прощения. У нас не было телефонного номера, но я знал, что она хочет увидеться с директором галереи. Это Билл Линдси, – Билл кивнул, – и мы взяли с собой одного из наших аспирантов.

Йель говорил слишком быстро. Мужчина смерил их взглядом, и Йель увидел их его глазами: трое гомиков разного возраста, дрожащих в стильных пальто и шарфах.

Из дома доносился голос Норы: «Тогда почему я не слышала дверного звонка?» Йель подумал окликнуть ее или проскользнуть в дом под рукой Фрэнка.

Фрэнк скосил взгляд вниз. Он стоял на ступеньку выше.

– Вы нарушаете частную собственность, – сказал он. – Этот дом мой, не моей матери. Если уберетесь раньше, чем приедет полиция, может, обойдется без ареста.

И он закрыл дверь.

Билл начал смеяться тонким, беспомощным смехом. Они вернулись в машину.

Воздух вокруг Йеля сгустился в розовое, удушающее марево, предвещая мигрень. Фрэнк, несомненно, уже был на проводе со своим другом-спонсором, который позвонит своим адвокатам и Сесилии, а заодно и ректору всего университета.

Они остановились в первом попавшемся кафе в Эгг-Харбор, чтобы обсудить ситуацию.

– Я сожалею, – сказал Йель Биллу. – Уму непостижимо, столько времени угробили.

Но он подозревал, что Билл считал иначе, судя по тому, как увлеченно он все показывал Роману из окна машины, как экскурсовод, словно они не сбежали только что с места происшествия. Билл заказал кофе и раздумывал, не пора ли ему уже съесть сэндвич. Йель помнил его предупреждение: лично ему ничего не грозит. А теперь, увлекшись Романом, Билл, казалось, не замечал ни того, что карьера Йеля сейчас катится под откос, ни того, что лицо его – Йель был в этом уверен – побелело как мел.

– А что, если, – сказал Йель, – что, если мы нагрянем к адвокату? Если он вернулся из своего затянувшегося отпуска. И уговорим его позвонить ей. Или дать ее номер. Мы не можем просто так уехать.

Идти на попятную было поздно; в любом случае, им уже неминуемо придется столкнуться с последствиями своей выходки.

Роман шумно отхлебнул кофе и сказал:

– Там, у дороги, был почтовый ящик, да?

– Ага. С номером дома.