Мы умели верить

– Это за углом, – сказал он. – Пока мы ждем, я куплю вам виски.

– Еще и двух дня нет!

– Вам нужно виски, чтобы успокоиться.

– Час пятьдесят четыре! – сказала она, но пошла за ним.

Действие болеутоляющих заканчивалось, и простуда давала себя знать, так что подлечиться виски ей не помешает. Они зашли в кафе, больше походившее на бар.

Арно усадил Фиону за крошечный круглый столик в углу и заказал виски. Сам он читал газету и потягивал пиво, над губой белела пена.

Это было не так уж плохо. Теперь она с меньшей вероятностью подскочит, если скрипнет пол, и вряд ли закричит, увидев паука. Она держала стакан левой рукой, а перевязанная правая лежала на коленях. Если она пыталась разогнуть пальцы, руку все еще простреливала боль.

Она сидела лицом к окну и не сводила глаз с тротуара.

За единственным занятым столиком тихо спорила по-французски пара с двумя чашками эспрессо. Мужчина выглядел значительно старше женщины, хотя какая француженка между пятнадцатью и пятьюдесятью не выглядит на двадцать шесть? Вероятно, так же в начале выглядели Фиона с Дэмианом: молодая студентка и ее профессор, пятнадцатилетняя разница в возрасте не позволяла принять их за отца и дочь. Да и как это было возможно, учитывая, как она висла на нем? Один раз они сидели в ресторане на верхнем этаже отеля «Эджуотер» в Мэдисоне, откуда открывался вид на озеро Мендота: куцые причалы и сердитые чайки. Когда Дэмиан вышел в туалет, к столику подошел беловолосый мужчина и сказал с сильным акцентом, брызжа слюной: «Ты его любовница, да?» Фионе хватило ума не отвечать, она не сказала ни да, ни нет; она просто позвала официанта, который не заставил себя ждать, и этот человек ушел. Но они с Дэмианом несколько недель смеялись, вспоминая об этом. Когда она брала трубку, он говорил: «Ты его любовница, да?» Ответ был отрицательный. Дэмиан никогда не был женат, и не планировал, пока следующей осенью Фиона вдруг не обнаружила, что беременна. Она была на четвертом курсе Висконсинского университета, и ей было двадцать семь.

– Вы можете просто сами позвонить домовладелице? – спросила она Арно.

– Вот что я вам скажу: я позвоню через десять минут. Но она выйдет на связь раньше.

Его уверенность внушала уважение, но и раздражала.

Она отметила, что пара за соседним столиком перешла на английский.

Это ее удивило, поскольку их английский оставлял желать лучшего.

– Я плачу за квартиру, – говорил мужчина, – а ты вот что делаешь!

Он бросил взгляд на Фиону, и она притворилась, что читает газету Арно, которая была в нескольких дюймах от ее лица. Она подумала, что этот тип принял их за французов – вероятно, сыграла роль Le Monde – и решил, что на английском высказать свою злобу будет безопаснее.

– А как я обязана проводить день? – сказала женщина. – Я должна сидеть там?

Она выглядела подавленной, но и недовольной. Была ли она содержанкой? Или кем похуже?

– Да, – сказал он, – сиди, читай книгу, мне все равно. Смотри фильм.

У него были густые, лохматые брови. Он ужасно злился.

Арно сидел молча, отодвинув газету, чтобы лучше видеть.

Фионе хотелось написать женщине записку («Бросай его сейчас же!»), но было невозможно передать ее незаметно для мужчины. А что, если кто-то вот так же смотрел на Клэр и Курта в Болдере и ничего не сделал? Видел ли кто-нибудь Клэр с другими женщинами из Осанны во время одной из их редких вылазок в город, в одежде с длинными рукавами, с потупленными глазами? Спрашивал ли кто-нибудь, все ли с ними в порядке? Не нужно ли отвезти их в аэропорт и дать им три сотни долларов?

Женщина заплакала, и Фионе удалось бросить Арно выразительный взгляд, но он в ответ лишь едва заметно пожал плечами. Мужчина взял свой полупустой стакан и вылил воду в стакан женщины. Убедившись, что официант не видит, он промокнул стакан салфеткой и сунул в сумочку женщины.

Женщина возразила по-французски шепотом, и мужчина прошептал ей что-то в ответ. Так вот как они обставляли ее квартиру, тыря посуду из общепита? Женщина встала с побитым видом и взяла сумочку. И они быстро вышли.

– Ого, – сказала Фиона.

Она не заметила, что опустошила весь стакан.

Арно сложил газету, покачал головой.

– Некоторые женщины круглые дуры.

– Простите?

– А что, думаете, она на редкость одаренная?

– Вы не знаете, что значит жить с манипулятором.

Впрочем, она и сама по-настоящему этого не знала. Дэмиан был старше, с этим не поспоришь, и он часто включал профессора, читал нотации и проповедовал, но никогда не манипулировал ею.