Мы упадем первым снегом

Я слышу шорох. Обернувшись, вижу, что Нокс лег в большую кучу сена у двери. Рядом с ним лежит сумка «Валентино», которая никак не вяжется с этим местом.

– Я устал, – бормочет Нокс. Голос у него грубый и сонный. От этого тона у меня мурашки по коже.

– Я тоже. И замерзла.

В свете фонарика я вижу, как тяжелеют его веки. Он постукивает рукой рядом с собой:

– Тогда иди сюда. Сено теплое.

Я колеблюсь:

– Ты же еще должен показать мне сорта шампанского и как его правильно наливать.

– Завтра покажу. Иди сюда.

Я снова колеблюсь, но на этот раз не могу придумать никаких оправданий. Я медленно подхожу к стогу сена, как будто это бомба замедленного действия.

Нокс ухмыляется:

– Я не кусаюсь. Если хочешь, я могу отделить свою кучу от твоей.

– Ладно, – сено шуршит, когда я ложусь рядом с ним. Он прав. Здесь теплее.

– Ого, – бормочет Нокс. – Теперь ты похожа на Бэймакса в роли стойкого оловянного солдатика.

Я поворачиваю к нему голову:

– Что?

– Ничего.

Не знаю, сколько мы так лежим, но в какой-то момент дыхание Нокса становится тяжелее. Я слушаю его и редкое фырканье лошадей еще какое-то время, пока наконец сама уже не могу держать глаза открытыми.

Когда меня одолевает сон, моей последней мыслью становится то, что я не чувствовала себя так хорошо уже много недель.

Вечно будь почти моим Пейсли

Я просыпаюсь от цоканья копыт по земле. Сначала я не понимаю, где нахожусь, а когда вспоминаю, то зажмуриваюсь еще сильнее, вместо того чтобы открыть глаза. Я как ребенок твержу себе, что если я этого не вижу, то этого нет.

Сено колет мне щеку. Я хочу повернуться на бок, но, пошевелившись, я вдруг ощущаю тяжесть на своей талии.

«О, Господи. Неужели это правда?»

Я приоткрываю один глаз, очень ненадолго, очень медленно, и, увидев то, о чем уже догадывалась, снова зажмуриваюсь. Мое сердце колотится быстрее, чем скачут лошади из этой конюшни. «Нокс положил на меня руку!» Я уверена, что он сделал это не специально. Наверное, просто так получилось. Но мне-то что теперь делать? Убрать ее? Оставить лежать, как есть? Надо попробовать перевернуться на другой бок, пока он не заметил, а потом улизнуть.

Прежде чем я успеваю выбрать один из вариантов, я слышу, как поднимается тяжелый железный засов на двери. И… голоса. Я слышу голоса.

В течение жутко нервной секунды я перебираю в голове возможные варианты, совершенно безуспешно, потому, что единственный способ выбраться из этой конюшни без запасного выхода – раствориться в воздухе.

– Нокс, – шиплю я. – Нокс, просыпайся!

Слишком поздно, потому что в этот момент дверь распахивается, и… врывается целая толпа людей. Их, наверное, с десяток, во главе с Уильямом и Рут.

– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, – говорит Уильям группе. Он стоит спиной к нам, но туристы уже заметили нас с Ноксом. Они пялятся. Некоторые – с открытыми ртами. – Здесь есть лошадь для каждого, и…

Он не успевает договорить, потому что его перебивает пронзительный крик девушки:

– Нокс Винтерботтом!

Она протягивает руку и указывает пальцем на Нокса, который в эту секунду в панике распахивает глаза.

– Боже мой, это он! Точно он!

– А что это за девушка? – спрашивает другая.

– О, Боже. У него что, есть девушка?

– Быть не может, – отвечает первая. – Об этом все бы знали!

Рут и Уильям оборачиваются к нам. Все уставились на нас так, словно мы два экзотических животных в зоопарке, которых они никогда не видели вблизи. Не зная, что делать, я впиваюсь пальцами в сено. Рука Нокса все еще лежит на моей талии, и мне хочется, чтобы он ее убрал, но он, видимо, впал в какой-то ступор. Его обычно загорелое лицо белеет как мел.

И тут происходит это. Несколько девушек почти одновременно достают свои мобильные телефоны и направляют их на нас. До меня доходит, что они нас фотографируют, и мне вдруг становится трудно дышать. Это кошмар.

Наконец, Нокс приходит в себя. Он вытягивает руку назад, вскакивает и встает передо мной:

– Хватит этой ерунды! Уберите телефоны! Мы же не звери, черт возьми!

Рут совершенно сбита с толку. Она переводит взгляд с меня на него, потом на туристов, а затем прыгает на сторону Нокса, размахивая руками и крича «Прекратите!», в то время как Уильям продолжает кричать «Вы пугаете лошадей, лошадей!» Но туристок уже не остановить. Они сходят с ума. Не знаю, что меня больше шокирует: сумасшедшая ситуация или их абсолютно безумное поведение.

Рут продолжает пытаться успокоить девушек, но когда те набрасываются на Нокса, и каждая хочет его потрогать, как будто хочет убедиться, что он действительно настоящий, я понимаю, что нам нужно уходить отсюда. Сейчас же. Господи, да они с ума сошли!

Я с трудом выбираюсь из сена и хватаю сумку «Валентино», пока Нокс пытается вырваться из рук нападающих осьминогов. Мы бросаемся к двери. Я лишь мельком замечаю, что девушки пытаются бежать за нами, но Рут и Уильям преграждают им дорогу. Я делаю мысленную пометку при случае их поблагодарить.