Мы вас построим

– Да уж, мне жаль Барроуза, – вздохнул Мори. – Надеюсь, она возместит ему расходы, добившись успеха в строительстве симулякра. Хотя, честно говоря, сомневаюсь. Без меня она просто жалкий дилетант – будет морочить ему голову своими рисуночками. Ты вспомни ее фреску в ванной – а ведь это единственная вещь, которую она довела до конца. Это при том, что сотни баксов тратятся на материалы и в конечном итоге летят на ветер!

– Ух ты! – Я в очередной раз поздравил себя и всех остальных с такой удачей – что Прис не было с нами.

– Все эти творческие проекты, – говорил Мори, – на самом деле захватывают ее. По крайней мере, на первой стадии.

Туг он наставительно поднял палец:

– Но мы не должны ее недооценивать, дружище! Ты только погляди, как искусно она слепила тела Стэнтона и Линкольна. Нет, что ни говори, она молодец!

– Молодец, – согласился я.

– И кто нам сконструирует оболочку для Нэнни теперь, когда Прис ушла от нас? Не ты – у тебя нет и намека на художественные способности. И не я. И уж конечно, не та штуковина, которая выползла из-под земли и которую ты зовешь своим братцем.

Я слушал его вполуха, что-то забрезжило у меня в мозгу.

– Послушай, Мори, – медленно проговорил я. – А что ты скажешь насчет механических нянек времен Гражданской войны?

Он смотрел на меня, не понимая.

– У нас уже есть готовая конструкция, – продолжал я. – Давай сделаем две модели нянек: одну – в синей гамме янки, другую – в сером южан. Дозорные, несущие свою вахту.

– Что такое «дозорные»?

– Ну, вроде часового, только их много.

После долгой паузы Мори произнес:

– Да, солдаты, верные своему долгу, должны понравиться детям. Это не то что обычная механическая няня – холодная, безликая, – кивнул он. – Отличная мысль, Луис. Давай созовем собрание правления и изложим нашу идею. Вернее, твою идею. Мы должны начать работать прямо сейчас. Согласен?

Он с энтузиазмом бросился к дверям, на ходу приговаривая:

– Я сейчас позвоню Джереми и Честеру и сбегаю вниз за Стэнтоном и Линкольном.

Оба симулякра жили отдельно, в нижнем этаже дома Мори – обычно он сдавал эти помещения, но сейчас решил использовать для собственных нужд.

– Как ты думаешь, они ведь не станут возражать? Особенные надежды я возлагаю на Стэнтона – он такой практичный. А вдруг он решит, что это попахивает богохульством? Ну, во всяком случае, мы подадим им мысль, а дальше посмотрим. Если будут возражения, мы законсервируем нашу идею до поры до времени. А ближе к концу снова достанем ее. В конце концов, что они могут противопоставить – кроме обычных пуританских доводов со стороны Стэнтона типа «плохое предзнаменование»?

«И помимо моих собственных предчувствий», – подумал я. Странное дело, этот момент творческого озарения сопровождался у меня четким ощущением беды. Как будто то, что я предлагаю, должно неминуемо привести нас к поражению. Непонятно почему? Может, все это слишком примитивно? С другой стороны, мой замысел приближал работу к нашей – вернее, Мори и Прис – первоначальной идее Гражданской войны. Они мечтали воссоздать сражения прошлого века с миллионами участников-симулякров, мы же предлагаем механических слуг из той эпохи. Нянь, которые облегчат домохозяйкам их повседневные заботы. Хотя, пожалуй, тут можно говорить о принижении идеи Гражданской войны.

К тому же нам явно не хватало масштаба. У нас не было ни достаточных средств, ни видов на приличный грант, одно только желание разбогатеть. Собственно, мы не сильно отличались от Барроуза, только масштаб другой – по свернутой, крошечной шкале. Жадности нам не занимать, но размеры, увы, были не те. В ближайшем будущем, если все сложится благополучно, нам предстоит начать производство нашей халтуры – няньки Нэнни. И скорее всего, мы даже сможем пристроить товар на рынке благодаря всяким хитроумным контрактам типа «перепродажа изъятых вещей»… Подобные штучки уже проделывались в прошлом.

– Нет, – решительно остановил я Мори. – Забудь, что я говорил. Все это ужасно.

– Почему?! – запнулся он у дверей. – Это блестящая мысль!

– Да потому что… – Мне было не подобрать нужных слов. Я ощущал себя уставшим и опустошенным. И одиноким, еще более, чем прежде… Я тосковал. Но по кому? Или по чему? Может, по Прис Фраунциммер? Или по Барроузу? По всей их шайке: и Барроузу, и Бланку, и Колин Нилд, и Бобу Банди, и Прис. Что-то они делают прямо сейчас? Какую безумную, дикую, бесполезную идею разрабатывают? Я страстно желал узнать это. У меня было такое чувство, будто они ушли вперед и оставили всех нас: меня, Мори, моих отца и брата Честера – где-то далеко позади.

– Ну объясни же, – требовал Мори, пританцовывая от нетерпения, – в чем дело?

– Это как-то слащаво, сентиментально… – сказал я.

– Слащаво? Черт побери! – разочарованно выругался Мори.

– Забудь про все это, – повторил я. – Чем, по-твоему, занимается Барроуз в настоящий момент? Моделирует семейство Эдвардсов? Или пытается присвоить нашу идею по поводу празднования Миллениума? Или, может быть, высиживает что-то совсем новое? Мори, мы не имеем представления. Вот где наша ошибка. Нам не хватает представления.