Мы вернемся за подснежниками

- А что с Андрэ? Мне рассказывали, что он после освобождения был подполковником.

- Да. Но, кажется, потом его выставили из армии.

- А долговязый Бретон? Он всегда смеялся, а в тот вечер передал тебе благодарность партии.

- Погиб.

Обе женщины, болтавшие между собой, замолкли, Робер задумывается и берет сигарету.

- Пей кофе, - говорит Марсель, - остынет.

- Да, правда, - тихо говорит Рэймон.

- Когда же мы поедем за цветами? - спрашивает он у жены другим, тоном.

- Все разговоры. До сих пор у тебя не было ни одного свободного воскресенья.

- Я же должен продавать “Юманите”.

- Да, но, кроме тебя, в ячейке найдутся и другие.

- Ты, например.

- До чего он глуп!

- Марсель права, - говорит Робер, - партия не требует от нас, чтобы мы выбивались из сил. Надо жить.

- Я живу.

- Одно не мешает другому. Ты должен и отдыхать.

- Отдыхать будем потом.

- Ты думаешь? Мне кажется, что, наоборот, потом придется еще больше работать.

- Конечно. Мы для того и существуем, чтобы бороться до последней минуты.

- Согласен, но мы такие же люди, как и остальные.

- Что же я должен делать?

- Не только сажать цветы жизни, но и собирать их, когда они встречаются на пути.

- Правильно, - подтверждает Марсель, - другие живут, нужно и тебе жить.

- Ну, не преувеличивай. Мне кажется, тебе не на что жаловаться.

- Я и не жалуюсь, но ты мог бы, например, почаще ездить со мной за город.

- Ладно. Поедем. Мне необходимо побывать в Сент-Ассизе. Прекрасный повод. Поедем все вместе.

- Вот будет весело!

- Да, - продолжает Рэймон. - Мне нужно выяснить одно обстоятельство.

- Какое? - спрашивает Робер.

- Да то, о чем рассказывает Реми.

- Ведь это все вранье.

- Тем более. Прежде чем мы поедем туда, тебе бы следовало повидаться с деголлевцем, который передал нам тогда склад. Кто знает… может, он и является автором этой утки. Мне важно знать.

- Это легко. У меня записан его телефон. Я с ним поговорю. Но я заранее уверен, что он здесь ни при чем.

- Ну вот, он снова сел на своего конька, - говорит Марсель, обращаясь к Мадлен. - О Сент-Ассизе он может толковать без конца.

*

- Ну, как поживаешь?

- Все так же.

- Черт побери, Робер, как я рад тебя видеть. Идем, выпьем по стаканчику.

Встретившись с человеком, которого летом 1942 года он сам познакомил с Андрэ, Робер не знает, как начать разговор. Но неловкость пропадает, когда они усаживаются в ближайшем кабачке и тот начинает рассказывать о себе.

- Видишь ли, я стал фотографом, фотографом-художником. Я тебе покажу потом мою мастерскую.

Разглядывая своего собеседника, Робер замечает на отвороте пиджака ряд ленточек.

- Поздравляю.

- А тебя, конечно, не наградили? Даже медали за Сопротивление не дали? Ты, наверно, сам не заявил?

- Я жду.

- Ну понятно. Вы за себя не умеете постоять. Подай прошение, а я поддержу.

- Спасибо.

- Не за что. Тебе должны дать медаль. А что товарищи?

- Они порядком возмущены.

- Чем?

- Помнишь историю с улицей Фруадево?

- Да, я вам тогда передал взрывчатку.

- Точно. Потом ты доложил об этом в Лондон?

- Ясно. Мне же нужно было отчитаться, на что я ее потратил. Вы, кажется, употребили ее для операции в Сент-Ассизе?

- А ты ничего не присочинил?

- Да нет же, можешь мне поверить.

- А Реми теперь пишет, что все было подготовлено и проделано молодчиками из Лондона.

- Знаешь, он столько всего брешет…

- А ты что думаешь об этом?

- Я понимаю, что твоим товарищам это обидно. Но я тут ни при чем. Я с вами всегда играл в открытую.

- Вот и все, что мне хотелось знать.

- Тебе незачем было ходить вокруг да около. Мы можем говорить откровенно. Для меня товарищи по Сопротивлению всегда остаются товарищами, кто бы они ни были. Понимаешь?

- Очень приятно это слышать.

- Гарсон! Еще по одному. Робер вынул бумажник.

- Нет, что ты, этого еще недоставало… Допив вино, оба выходят из кафе.

- Куда ты ведешь меня? - спрашивает Робер.

- В мою мастерскую. Я хочу тебя познакомить с одним из моих рабочих. Он большевик, как и ты.

- А ты?

- Знаешь, я еще не дорос до этого. Но если придется снова драться, я думаю, мы с тобой окажемся на одной стороне баррикады, как во время Сопротивления.

- Ты уверен? Знаешь, многие с тех пор перешли в другой лагерь.

- Я не занимаюсь политикой.

- Твоя фамилия была в списках во время выборов.

- Социалисты так настаивали, что я не счел возможным отказываться. Тебе это не по вкусу?

Робер пожимает плечами.

- Твое дело.

- Да я же тебе говорю, что мы будем биться по одну сторону баррикады. Тебе этого недостаточно?

- Какие там баррикады! Для меня борьба и сейчас не закончена.

- А что же надо делать?

- Настоящим французам надо объединиться.

XXI

- Смотри, подснежники!

- Ну вот видишь, я сдержал обещание. В ответ раздается взрыв смеха.

Марсель и Рэймон шагают по дороге к Сент-Ассизу. Их сын Роже бежит впереди. За ними, в нескольких шагах, идут Робер и Мадлэн. На плечах у Рэймона смирно сидит Роз-Мари. Хотя поездка была задумана еще в ноябре, пришлось ее отложить до марта. То было холодно, то шел дождь, то не все были свободны, словом, дотянули до весны.