Мы влипли

Подхватываю кружку и иду с ней к окну с тем, чтобы немного посидеть на подоконнике и посмотреть на то, что делается во дворе.

Усаживаюсь, перевожу взгляд за окно и замираю, едва удержав в руках кружку.

Машина Матвея припарковалась на своем привычном месте под кленами, сейчас лишенными листвы, а сам он стоит, привалившись к капоту, и как ни в чем не бывало болтает с бабой Шурой.

Как тогда, когда наше знакомство только начиналось.

С той лишь разницей, что на Матвее сейчас стильная зимняя куртка, а баба Шура замотана в большой пуховый платок, надетый поверх пальто и на ее ногах настоящие валенки с галошами, оставшиеся у нее не знаю с каких времен.

Мозг взрывает сразу тысяча мыслей.

Зачем он здесь? Он приехал! Но, почему? Как давно он там стоит? Он приехал ко мне!

Я понимаю, что разговор подходит к концу, потому что баба Шура разворачивается по направлению к подъезду, а Матвей собирается вернуться в машину. Уже открывает дверь, но тут как бы невзначай смотрит на мое окно и наши взгляды встречаются.

Он смотрит на меня, а я смотрю на него не отрываясь.

Наблюдаю, как его рука тянется к телефону и тут же слышу звонок своего. Срываюсь в комнату, а потом вместе с телефоном возвращаюсь к кухонному окну.

— Да.

— Привет, Полина.

Его голос так близко, несмотря на то, что сам он намного дальше. Ведь нас отделяют стеклопакет и пятидесят метров двора. Это близко на самом деле, ведь совсем недавно мы были друг от друга намного, намного дальше.

Но сейчас кажется, что он все равно очень далеко.

— Привет, Матвей.

— У тебя сегодня свободный день, не хочешь пообедать со мной?

— Хочу, — отвечаю, не раздумывая.

Сильно, просто очень сильно хочу, Матвей.

— Хорошо.

— Только я только что проснулась, — произношу бестолково, — и мне нужно минут двадцать, чтобы собраться.

— Не торопись, я подожду.

— Если хочешь, можешь подождать у меня, чтобы не мерзнуть.

— Мне не холодно, я подожду, сколько нужно.

— Ладно.

Отключаю вызов, срываюсь с места и начинаю судорожно метаться по квартире.

Собираюсь так быстро, как могу и вскоре уже вылетаю из подъезда.

Иду по двору мимо бабы Шуры и других сбившихся в стайку старушек, внимательно провожающих меня взглядами.

При моем приближении Матвей выходит из машины.

— Матвей, привет.

— Привет, Полина.

От звука его голоса и его близости сердцебиение учащается настолько, что впору пить успокоительное.

— Извини, что пришлось столько ждать.

— Я сам приехал без предупреждения. Идем?

— Да.

Матвей подводит к пассажирскому месту и распахивает передо мной дверь. Мы не касаемся друг друга, но он стоит очень близко и уже только от осознания этого у меня подкашиваются ноги.

Как будто это мое первое свидание с ним.

Матвей заводит машину, и мы выезжаем со двора.

— Есть предпочтения, куда поехать? — спрашивает Матвей.

Он на секунду отрывает взгляд от дороги и переводит его на меня.

— Нет, мне все равно, — пожимаю плечами, — на твое усмотрение.

— Ладно.

Снова все внимание на дорогу, будто это единственное, что его сейчас интересует.

Я тоже смотрю вперед и гадаю, ощущает ли он те волны чувственности, что витают по салону или это плод только моего воображения.

Погода сегодня не очень. Пасмурно, промозгло, и с неба валит мокрый снег, переходящий в дождь. Но в машине так уютно и хорошо. Даже ресторан не нужен, я бы просто каталась с ним по городу без всякой цели.

Машина тормозит у скромной на вид вывески, и мы выходим из салона.

Я стараюсь держаться ближе к Матвею и в какой-то момент, пока идем ко входу, наши пальцы соприкасаются.

Меня словно током ударяет, а потом еще раз, потому что Матвей аккуратно, и как бы между прочим, переплетает свои пальцы с моими.

— Я здесь еще ни разу не была, — говорю преувеличенно бодро и якобы заинтересованно осматриваюсь по сторонам. На самом деле я могу думать сейчас только о том, что мы держимся за руку.

— Я заезжал несколько раз, неплохо кормят.

— Хорошо.

Официант подводит к столику и нам приходится разорвать прикосновение. Мы раздеваемся, усаживаемся друг напротив друга и минут пять обсуждаем, кто что будет заказывать.

На меня вдруг находит непонятная болтливость и я никак не могу себя сдержать.

Когда заказ сделан и официант удаляется, Матвей откидывается на спинку дивана и начинает меня разглядывать.

— Хорошо, что ты вытянул меня сюда, — говорю преувеличенно бодро, — а то так бы и просидела весь день дома.

Улыбаюсь ему, и Матвей улыбается в ответ в своей обычной сдержанной манере, одними уголками губ.

И снова смотрит на меня.

Я вдруг начинаю смущаться.

Нам с ним всегда было проще общаться на языке тела, чем разговаривать, и сейчас меня тянет пересесть к нему.

Чем произносить сотни слов, лучше просто обнять. И мне безумно хочется это сделать.

Но официант приносит заказ, и ничего не остается, как приняться за еду.

— Ты сильно похудела, — замечает Матвей, наблюдая, как я отправляю в рот вилку с салатом.

— Не знаю, — жму плечами, — не обращала внимания. Но сейчас все очень вкусно.

— Хорошо.

— А вот ты совсем ничего не ешь.

Матвей и правда не торопится налетать на еду, хоть и сделал заказ. Пьет минералку, и в общем, все.

— Почему ты не ешь? — спрашиваю я.