Мы влипли

И тут же вспоминаю, какой горячей была его ладонь.

— Ты вообще хорошо себя чувствуешь? — додумываюсь спросить.

— Да, нормально.

Но почему-то его ответ не вселяет уверенности.

Я отодвигаю от себя тарелку, делаю глоток воды, а потом поднимаюсь из-за стола.

— Ты куда? — спрашивает он, но вместо ответа я огибаю столик и сажусь на диван рядом с ним.

Подаюсь ближе. Левой рукой ухватываю Матвея за плечо, а правую тяну к его лбу.

По сравнению с его кожей, моя ладонь кажется просто ледяной. Потому что его лоб просто пылает. Да там тридцать девять, не ниже.

— Матвей, ты весь горишь, — выдыхаю в волнении, — у тебя температура!

— Не знаю.

Веду ладонь ниже. Прикасаюсь тыльной стороной к его щеке, скуле.

— Да, сто процентов. Тебе нужно было лежать, а не ехать ко мне. Тем более по такой погоде.

Он молчит и смотрит на мои губы.

— Матвей, я серьезно. Поехали, я отвезу тебя домой.

— Ты отвезешь?

— Ну, у меня пока что нет прав, я имею в виду, давай вызовем такси. А я поеду с тобой и все проконтролирую. Как ты еще только машину вел в таком состоянии!

Я понимаю, что ворчу будто матрона средних лет, которая отчитывает своего провинившегося мужа, но ничего не могу поделать.

И я не в силах отодвинуться от него.

— Давай, попросим счет и поедем, — продолжаю уговаривать.

— Ладно.

Официант появляется в секунду.

Матвей расплачивается, мы одеваемся и выходим из заведения.

Я вцепляюсь в его предплечье и не отпускаю все время, пока идем до машины. Предлагаю вызвать такси, но Матвей отказывается.

— Полин, да нормально все.

Ведет машину он и правда так, будто с ним ничего не происходит и уже через двадцать минут мы тормозим у его дома.

— Пойдем, — говорю деловито и снова ухватываю под руку.

— Это ведь из-за ран, да? Организм не справляется. Ты что-то пьешь? Лекарства? Антибиотики?

— Полин, не суетись.

— Матвей, ты сейчас же должен лечь в постель и оставаться там по крайней мере сутки, если не больше. Градусник есть?

Мы раздеваемся и проходим в гостиную. Я озираюсь по сторонам.

— Где у тебя аптечка?

— В кухне.

— Отлично. Сейчас я посмотрю, что там есть из лекарств, а ты, давай, ложись. Это все не шутки.

Матвей продолжает стоять. Я беру его за руку и тащу в сторону спальни.

Он не сопротивляется и дает подвести себя к кровати.

— Вот, нужно лежать, а не мотаться по улицам, как это делаешь ты. Раздевайся и ложись, а я пойду схожу за градусником.

Собираюсь уйти, но Матвей тянет меня к себе.

— Полин, стой. Не уходи.

Пытаюсь вывернуться и тогда он обхватывает меня со спины.

— Не уходи, — снова просит и я замираю.

Его горячие сухие губы вдруг оказываются на моей шее.

Легкие и невесомые касания обжигают, и меня тут же ведет, будто я приняла двойную, или даже тройную дозу алкоголя.

— Матвей, — снова произношу и мой голос срывается, не в силах сдержать нахлынувших на меня эмоций.

Его сильные руки уверенно обвивают меня за талию и еще крепче прижимают к себе. Так, что между нами совершенно не остается пространства.

— Матвей, ты плохо себя чувствуешь, ты…

Он ведет носом по боковой стороне шеи, возвращается к уху и слегка прикусывает мочку. Я тут же забываю все, что хотела сказать.

С моих губ срывается стон, а потом еще один.

То, что сейчас происходит, так волнительно, но я все же пытаюсь взять себя в руки.

— Матвей, я… заехала ненадолго… Только, чтобы проконтролировать… И мне… нужно за градусником…

— Потом сходишь.

И целует в щеку.

— Матвей.

Но он лишь крепче прижимает к своему телу. А потом резко разворачивает меня лицом к себе и впивается губами в мои губы.

Я должна сопротивляться, наверное, ведь он плохо себя чувствует. Но вместо этого я вцепляюсь в него, что есть сил.

А через секунду уже ничего не имеет значения.

Глава 32

Полина

— Матвей, я только возьму градусник и вернусь.

Пытаюсь подняться с кровати, но Матвей ухватывает за руку и возвращает на место.

— Полин, полежи со мной.

— У тебя жар и температура. Нужно же что-то делать!

— Потом сделаешь.

— Ладно.

Вновь устраиваюсь на его плече и зажмуриваюсь.

Мне не верится, что все, что происходило сейчас между нами, правда. До сих пор в голове не укладывается. И все же это самая настоящая, самая классная и крутая в мире реальность.

— Так хорошо с тобой, Матвей. Ты даже не представляешь, как мне хотелось быть с тобой тогда, после драки. Но я побоялась подходить близко, думала, тебе не до меня.

— Серьезно?

— Да. Мне тогда было очень плохо.

— С ним ты связалась мне назло?

Конечно же, я сразу понимаю, что речь о Семене. А голос Матвея звучит теперь глухо, напряженно.

— Да, — киваю, — и связалась, это громко сказано. Между нами ничего не было.

— Ты с ним целовалась, по крайней мере.

Он все еще напряжен, но я чувствую, как постепенно расслабляется. Интуитивно понимаю, что эти слова, это мое признание, очень важно для него.

— Один раз и дальше поцелуя дело не зашло. Даже вспоминать об этом не хочу. Я… была не в себе, Матвей. Ревновала сильно. И тебе тогда наговорила всего. Мне так жаль. Я только сейчас понимаю, как была неправа. Ты ведь столько сделал для меня. А с этой девушкой… ее Семен попросил, чтобы она приехала, а не ты. Он потом сам сказал.