Мы влипли

Но он продолжает стоять на пороге и смотреть на меня.

Подхожу к нему сама и беру за руку. Тяну к дивану и усаживаю Матвея на него.

— Садись. Я, можно сказать, первый раз готовила, будешь дегустировать.

Начинаю суетиться у плиты и ставлю перед Матвеем тарелку с золотистым бульоном, в котором плавает мелко рубленная зелень.

— Вот, давай, пробуй. А потом еще будет второе. Специальное меню для выздоравливающих. Целый час у плиты простояла.

Матвей косится на меня, но все же берет в руки ложку и пробует мою стряпню.

— Ну, как? — спрашиваю через несколько секунд.

— Очень вкусно, Полин, спасибо. Талант твоей мамы явно передался и тебе.

— Большое спасибо, я очень рада. Еще и второе будет.

Вскакиваю с места и отхожу к плите. Быстро накладываю еду и вновь заставляю Матвея пробовать. Сама тем временем завариваю для нас чай с лимоном.

Всучаю кружку Матвею и слежу за тем, чтобы он пил, а не просто делал вид.

Сама же вновь отхожу к плите, чтобы убрать посуду.

— Полин, во сколько тебе ехать? — летит в спину вопрос, и я замираю.

А потом осторожно поворачиваюсь к Матвею.

— Вообще-то, я не планировала сегодня уезжать, — произношу осторожно.

— Ты говорила, что сегодня.

— Извини, но я не могу оставить тебя в таком состоянии.

— Со мной все в порядке. Температура спала, и ты накормила меня так, что можно несколько суток протянуть без еды.

Мне не нравится та направленность, которую приобретает наш разговор, все же было хорошо. Но Матвей смотрит пристально и, по всей видимости, ждет ответ.

— Так хочешь, чтобы я побыстрее уехала?

— Нет, не хочу. Но мне нужно знать твои планы.

Матвей отставляет чашку, поднимается с дивана и перемещается к окну. Подпирает подоконник, а руки засовывает в карманы.

Я стараюсь не пялиться на его пресс.

— Так что, Полин?

— Хорошо.

Киваю, а потом начинаю медленно приближаться к нему.

— Хорошо. Если тебе нужно знать мои планы, то я скажу. Я хотела… когда ты проснешься я хотела…

Останавливаюсь в шаге.

Зажмуриваюсь на секунду, набираю в легкие побольше воздуха, открываю глаза, нахожу его взгляд и продолжаю.

— Планировала сказать тебе, что я тебя очень сильно люблю, Матвей. И никуда не хочу от тебя ни уходить, ни уезжать.

Он смотрит, не мигая, и, кажется, даже не дыша.

— Так что… если ты сам не прогонишь, я от тебя не уйду. Хочу быть с тобой и только с тобой. Но если я не нужна тебе, тогда, конечно…

Он все еще молчит. Прожигает взглядом и молчит. Наверное, ему нужно время, чтобы подумать…

Хочу отойти, но сильные пальцы крепко сжимают мои запястья.

— Не нужна, серьезно? После всего, что было?

— Матвей, я…

— Полин, ты правда думаешь, что не нужна мне?

— Я не знаю, Матвей. Между нами все так… сложно.

Не удерживаюсь и все же прикасаюсь к его груди. Осторожно веду по ней пальцами, наслаждаясь ощущениями бархатистой кожи и тем, как под моими касаниями напрягается его торс.

— Иди сюда.

Матвей тянет меня на себя, до упора.

Так крепко прижимает, что между нами совсем не остается пространства.

Я обвиваю руками его шею и прячу пальцы в темных непослушных волосах. Они такие шелковистые на ощупь и мне безумно нравится их растрепывать и пропускать через пальцы.

— Больше всего на свете я хочу, чтобы ты осталась, Полин, — шепчет Матвей мне на ухо, и я вся взрываюсь мириадами мурашек.

— Правда?

— Да. Но я боялся, ты решишь, что обязана мне. Поэтому уехал и сказал все то, что сказал. Мало приятного, если бы ты согласилась быть со мной через силу или из благодарности.

Я тянусь к нему и целую.

Через силу? Это точно не о том, что со мной сейчас творится.

* * *

Мы с Матвеем проводим чудесный вечер.

Устраиваемся на диване в гостиной, напротив большой плазмы и решаем посмотреть вместе какую-нибудь комедию.

Несмотря на то, что температура у Матвея все еще держится, ему явно лучше, чем было ночью.

Я слежу за его состоянием. Заставляю сидеть на месте и пить чай с лимоном. Периодически трогаю лоб и предлагаю вызвать врача, на что получаю неизменные отказы.

— Почему нет, Матвей? — спрашиваю снова и снова.

— Потому что. Ты мой врач и я хочу, чтобы так и оставалось.

— Да?

— Да.

— Ладно. Тогда ты должен во всем меня слушаться.

— Хорошо, я согласен.

Ставлю поднос с очередной порцией чая на столик и подхожу к Матвею.

Сажусь рядом с ним, обнимаю и целую в щеку.

— Матвей, я люблю тебя, — говорю, повинуясь порыву.

— Люблю тебя, Полин.

Улыбаюсь и снова целую его, теперь уже по-настоящему.

Глава 33

Полина

На следующий день Матвей кажется мне полностью выздоровевшим.

По крайней мере, температура нормальная и сам он выглядит более, чем хорошо. Привлекательно до ужаса. И искушающе. И даже не скажешь, что совсем недавно он чувствовал себя не очень.

А смотрит на меня так, что никакой возможности думать о чем-то или ком-то, кроме него.

— Какие планы? — спрашиваю я, когда мы сидим в кухне и завтракаем.

Завтрак я готовила сама, чем очень горжусь. А кожа на шее до сих пор горит после его жарких поцелуев в спальне.

— Нужно что-то решать с твоей учебой и работой, — отвечает Матвей.

Странно, что об этом заговаривает он, а не я. Хотя он прав. Нужно что-то решать.