Мы все умрём. Но это не точно (СИ)

Захотелось больше, глубже и сильнее. Ждать и растягивать сил больше не оставалось. Поэтому Нотт жадно подался вперёд, надавив ей рукой на затылок, и почувствовал, как кончик её носа уткнулся в его волосы внизу живота, а следом услышал её шумный вздох. Его движения сбились с ритма, став более глубокими. Грейнджер что-то возмущённо мычала. Теодор почувствовал, как головка упёрлась в тесное горло. Он уже не мог и не хотел останавливаться. Плавный, мягкий секс превратился в рваные, грубые толчки. Он двинулся ещё несколько раз и остро, бурно кончил прямо в её тугой, жаркий рот. Тео накрыло чувство онемения, свободы и бессмертия. Просветление снизошло на каждую клеточку его тела, он стал лёгким и невесомым, словно ангел, воспаривший на сильных белоснежных крыльях в небо.

— Глотай, — благословил он, опустил руку, позволяя своему члену выскользнуть из её рта, и потрепал по волосам.

Только Гермиона отчего-то благодатью не прониклась. Она с силой оттолкнулась от его ног и зашлась то ли в кашле, то ли в рвотном позыве. Но Теодор блаженно улыбнулся и прикрыл веки. Священный поток нервных импульсов перегрузил организм, отключив слух, зрение и осязание, оставив только шум от тока крови в ушах. Секунда-две, и его словно окатило холодной водой. Он широко распахнул глаза, сфокусировав взгляд на кудрявых локонах и ссутулившейся фигурке, жадными глотками осушавшей вино прямо из бутылки.

Блядь.

Сорвался и просто грубо трахнул её в рот. А планов-то было! Стало немного неловко. Поступил как всегда — использовать и забыть, одноразовый секс, одноразовые девушки… Нет, он же хотел попробовать что-то новое. Ладно, с чувством влюблённости у него было туго, но как вообще поступают влюблённые мальчики? Теодор, наверное, должен ей что-то сказать, что-то ободряющее? Например, твоя мама могла бы тобой гордиться, Грейнджер. Или, может, спасибо? Ага, и отсчитать премию за отличную работу. Во рту пересохло, в голове оглушающе звенела тишина. Где все дельные мысли, когда они так нужны? Тео с трудом двинул разбухшим, словно губка, языком и облизал сухие губы. В голове крутилось только то, что нужно было что-то срочно сказать.

— Достаточно испачкалась? — возможно, не лучший выбор фразы, только слова вырвались сами собой. Но Теодор посчитал, что это даже лучше, чем сообщить ей, как она прекрасно смотрелась на коленях с его членом во рту. Хотя воспоминание об этом было весьма и весьма возбуждающим, и по его мнению, это могло стать вполне достойным комплиментом.

— Н-не знаю, — Гермиона села и попыталась выровнять дыхание. — Это было странно. На самом деле, мне не с чем сравнить.

Тео особенно отметил последнюю фразу. Не с чем сравнить? Его губы непроизвольно растянулись в довольной ухмылке. Да он сдохнет тут сейчас от умиления. Я забрал твою оральную девственность, да, девочка?

Как знал, что стоило с ней быть понежнее. Нотт с сомнением посмотрел в её сторону. А ведь для первого раза совсем неплохо. Грейнджер сидела на полу, облокотившись о диван, и размеренно дышала. Он мог поспорить, что там, в кудрявой голове, она прогоняла какую-нибудь мантру, что-то вроде «Я никогда больше не буду брать всякую гадость в рот, особенно член Теодора Нотта…». Мягкие локоны растрепались и каштановым хаосом лежали на плечах… Тео опустился рядом и намотал одну прядь на палец, свет ночника пробивался сквозь её волосы, окрашивая их в таинственный синий. Ему нравилось.

— Ты такая прелесть, Цветочек, — улыбнулся ей беззаботной мальчишеской улыбкой и со всей своей аристократичностью поднёс её руку к своим губам.

— У меня есть имя! — как-то внезапно вспыхнула она и слабо замахнулась, чтобы то ли оттолкнуть, то ли шлёпнуть его по плечу…

Теодор быстро поймал её руку в воздухе, болезненно поморщившись от боли в пальцах. Она всегда так агрессивно реагирует на комплименты? Ладно, ей действительно было за что злиться. Нотт мягко опустил её запястье и пробежал пальцам вверх до самого плеча. Знаю, знаю, что задолжал. Тео поддел её подбородок, разворачивая поудобней лицом к себе, и прижался губами, позволив своему языку скользнуть к ней в рот. Он видел как широко Гермиона распахнула глаза и оцепенела. Наверняка думала, что после того, как он кончил туда, должен был бы теперь избегать поцелуев с ней, но на самом деле ему было плевать. Тео не был брезглив. При этом её губы имели приятный вкус ягодного вина, которое она пила минуту назад, и лишь где-то грани ощущался лёгкий солоноватый оттенок. Ему всё нравилось.