Мы – животные: новая история человечества

МакКордак рассказывает историю Парацельса и его гомункула. «Если на сорок дней закрыть в герметичном стеклянном сосуде сперму, закопанную в лошадиный навоз и должным образом намагниченную, она оживет и начнет двигаться. После этого она обретает форму и сходство с человеческим существом, но прозрачным и нематериальным. Затем это существо вскармливается человеческой кровью, пока не достигнет сорока недель, и тогда оно выживет». Это существо не только выживет, но и будет обладать интеллектом, и Парацельс предлагает подробные инструкции, как его следует воспитывать. Более того, он злорадствует: «Мы станем как боги. Мы повторим величайшее божественное чудо – сотворение человека».

Одним из нескольких выдающихся технологов, выразивших опасения из-за высокого ИИ, который может появиться в нашем веке и представлять реальную угрозу человеческим жизням, был американский предприниматель Илон Маск. В 2014 году он сравнил перспективу появления интеллекта у машины с «призыванием дьявола». Но нам стоит переживать не столько из-за возможности, что нечто вроде живого интеллекта вот-вот появится из силикона и проводов, сколько из-за образа мышления тех, кто в первую очередь изобретает подобные технологии. Летом 2019 года Маск отчитался, что его компания Neuralink создала искусственные нити, которые могут позволить создать технологический протез для человеческого мозга. Как это часто бывает со спорными разработками, публике сначала преподнесли это как обещание освобождения от пугающих или изнурительных заболеваний. «Нейронное кружево» будет впервые использоваться для оказания помощи при определенных неврологических заболеваниях. Но конечная цель в том, чтобы дать нам возможность стать киборгами – наполовину людьми, наполовину машинами – на тот случай, если вдруг искусственный интеллект перехитрит нас и нам понадобится прокачка умственных способностей.

От метаморфического дара заглядывать внутрь сознания нам досталась философия, которая поощряет нас создавать свой собственный разум. В то же время сейчас мы привыкли считать, что наше будущее связано с компьютерами, которые мы когда-то изобрели как развлечение. А теперь рассматриваем их как возможную угрозу нашему статусу. Подобно уроборосу[53], логика кусает собственный хвост. Чтобы спастись от превосходящего нас интеллекта, который, как мы боимся, будет обращаться с нами так же, как мы обращаемся со всеми прочими животными, нам говорят, что мы должны сами стать машинами. Но это стремление улучшить себя грозит сокращением тех эмоций, которые приносят нам удовольствие в жизни. Поэтому мы можем неосознанно убрать важные части нашего социального поведения, которые остаются нашей самой большой надеждой на какое-то подобие добродетели. И если мы не проникаем в сознание других животных, то это не потому, что его нет или мы не можем это сделать. Это потому, что мы не хотим. А теперь нам говорят, что все должны уступить место величайшему изобретению человечества – искусственному интеллекту. И это более опасное заблуждение, чем все, что было придумано церковью. В этом культе свободы мало говорится о последствиях для примерно восьми миллионов видов, которые живут рядом с нами. А также мало что говорится о том, как исчезнет тот разум, который заключен в плоти и костях, перьях и клыках.

Последний рубеж

Для тех, кто верит, что именно наше субъективное сознание спасает нас от ничтожной жизни остальных видов на нашей планете, технологии, которые могут имитировать это, кажутся великим спасением. Если у человека в мозге имеются сенсорные отпечатки, их можно воссоздать или даже загрузить. Подобные нам личности могут стать последним рубежом технологического мастерства. Создание человека стало конечной целью в долгом исследовании того, как из биологической материи возникает мысль. Но оно слилось с идущим параллельно исследованием, как можно спасти от смерти думающих существ. Те, кто с этим связаны, ищут происходящие в мозге события, потому что они, похоже, предлагают более многообещающий способ жизни без наших тел.