Мы – животные: новая история человечества

С одной стороны, люди – это тела, которые научились познавать сами себя. Льюис Уолперт предположил, что контроль движения послужил предшественником интеллекта. Первое «я» могло быть не более чем простым образом тела, которое помогало ориентироваться в этом мире. Другие мысленные образы, возможно, помогали отличать друга от врага, еду от хищника. Частично такое распознавание могло происходить по запаху и вкусу. Но чаще всего важны были визуальные подсказки. Как напоминает нам Антонио Дамасио, разум, который у нас есть, базируется на «телесных ощущениях, первичных и модифицированных», и, как и у всех организмов, его функция заключается в «успешном регулировании жизни». Но когда люди поверили, что они являются личностью с точки зрения основных современных культур, они перестали думать, что их тело имеет какое-то огромное значение. Стесняющее тело, с его капризамии и жирными складками, вырезается из кадра. По словам философа Дерека Парфита, «тело ниже шеи не является важнейшей нашей частью».

И легко понять почему. Когда мы концентрируемся, наши собственные мысли настолько поглощают нас, что мы можем моментально забыть, что у нас есть тело. А затем что-то возвращает нас обратно. Муки голода. Какой-то шум. И эта обширная парящая мысленная проекция нисходит обратно в тело и в полное осознание себя и комнаты. Это одновременно и завораживающе, и немного странно. Наша интуиция подсказывает, что мы – это не только существо из мышц и костей, которое смотрит из зеркала. Мы имеем сознание в наших головах. Таким образом, нам не нужно верить в дуализм, чтобы попасть под его влияние. Мы попали в ловушку ощущения личного опыта.

Во второй половине XVII века английский философ Джон Локк разработал мысленный эксперимент, чтобы пролить свет на нечто пугающее в человеческой личности. В его эксперименте есть принц, чья душа после смерти попадает в сапожника; то есть однажды утром принц открывает глаза и смотрит на мир глазами другого человека. Суть здесь в том, что большинство из нас интуитивно чувствует, что сапожник стал принцем. И это, похоже, доказывает, что мы – это скорее наш разум, чем наше тело. Наш ментальный опыт – это некое создание спектральной красоты и целостности, которое может счастливо существовать как в куске искусственного силикона, так и в мифическом крылатом грифоне. Подобно содержимому чемодана, то, чем мы являемся, можно вынуть и сложить куда-то еще. Следовательно, если личность ментальна, будь то душа, вещь мыслящая[54] или отрывок компьютерного кода, то при определенных обстоятельствах личностью может быть все что угодно. Мысленный эксперимент Локка – это насмешка над нашей естественной склонностью верить, что у живых субстанций есть скрытая сущность. На эту тему есть работа, созданная в 1980-х годах йельским психологом Фрэнком Кейлом. Он изучал, как маленькие дети понимают природные категории. Когда их спрашивали: если дикобраз однажды проснется кактусом, он останется колючим животным или теперь он – колючее растение, дети чаще всего придерживались мнения, что кактус все еще остается дикобразом. Но это не работало с неодушевленными предметами, например с машиной или столом. Если бы машина проснулась кактусом, она бы больше не была машиной. Эксперименты Кейла показали, что детям свойственно мыслить категориями сущностей.

Как и мы, Локк знал, что люди – это чудесным образом самоорганизующиеся формы, и лежащая в их основе биология сохраняется в течение всей жизни и до самой смерти, которая приведет к разрушению и необратимому изменению. Но Локк вырос в религиозной культуре, где серьезные размышления на тему воскрешения были обычной частью теологической дискуссии. Части тел святых были разбросаны по всей Европе, их разносили по разным церквям, воровали, продавали. Каким же образом эти части тел могли собраться воедино во время воскрешения, когда наступит конец света? Чтобы ответить на этот вопрос, Локк задумался о возможности разума переключаться между богатыми, практически неисчерпаемыми воспоминаниями прошлого и переживанием настоящего. Он пришел к убеждению, что эта способность путешествовать во времени составляет уникальную черту личности.