Мышеловка

– Забавно, забавно вы все интерпретируете, Вадим Евгеньевич. Чувствуется сценическая школа. Не вы ли и устроили весь этот спектакль? Талантливо, слов нет. Поселок уже шумит и аплодирует. Я понимаю, вы артист и вряд ли умеете хорошо стрелять. Но я не знал, что и капитан ваш, стрелять умеющий, тоже хороший артист.

– Что-то я вас не понимаю.

– Да я и сам порой, по правде говоря, путаюсь в своих мыслях. А почему вы ко мне не заходите? Хотя бы за продуктами.

– А у нас постные дни.

– Завидую. А я вот, грешен, ем все подряд. Так что вы лучше бы не бегали по ночам. Подстрелят ведь… Впрочем, – Намцевич внимательно поглядел на меня, – вы знаете, что у вас есть очень сильный покровитель?

– Догадываюсь.

– Нет, вряд ли. Вот поэтому вы еще и живы.

– Бросьте, я уже одной ногой в могиле. Сам не пойму, как еще трепыхаюсь. Наверное, в силу привычки.

– С вами весело. Жаль расставаться. Значит, в дом так и не пригласите?

– Как-нибудь в другой раз. Когда уборку закончим.

– А стоит ли мыть полы, если дом все равно рано или поздно сгорит?

– Так ведь и особняк ваш не вечен, Александр Генрихович?

– Хм-м… Укол засчитан. Вы, должно быть, чувствуете себя Гераклом, побеждающим Лернейскую гидру? А ведь одна ее головушка – бессмертная…

– Уж не ваша ли, часом?

– А хоть бы и моя, вам-то что?

– Нет, ничего, мое дело сторона. Только Волшебный камень-то – вот он, рядышком. Аккурат головку придавит. Как в мифе вашем.

– Знаете, друг мой, как получить бессмертие? Через других смертных. Я говорю иносказательно, но вы умница, поймете.

– Мозги у меня слабые. – Мне стала надоедать беседа. – Прилечь пора.

– Тогда не буду больше задерживать. Прощевайте.

– Ага. Приветик передайте Валерии.

– Непременно, – согласился Намцевич и откланялся.

Я смотрел на отъезжающий джип и видел злые глаза его охранников: будь их воля, они бы разорвали меня на куски. Потом тщательно запер калитку и вернулся в дом.

– Надо было нам захватить его заложником, – сердито обронил Марков. – Тогда бы мы могли диктовать условия. О чем вы болтали?

– Наша беседа имела глубокий подтекст. Он намекнул, что может прихлопнуть нас в любой момент. Но что-то ему мешает.

– Значит, у нас еще есть время. Постараемся использовать его на полную катушку.

– По-моему, Жора, он помешан на идее бессмертия. Вот только зачем оно ему нужно?

– А тебе – нет?.

– Да ведь и тебе тоже. Нормальный человек должен прожить жизнь и умереть, и в этом нет ничего стыдного или горького. Так заведено, и если уж смерть пришла к Сократу, Наполеону, Пушкину, то какой смысл жить вечно таким типам, как Намцевич? Или нам с тобой? Земля должна утрамбовываться мертвыми, чтобы рождать людей заново. В этом смысл. А бессмертие – всего лишь потуги гордеца, страдающего запором. Это – сатанизм, все та же продажа души дьяволу.

– Вадим прав, – заметил стоявший рядом с нами Григорий. – Я понял это, когда еще был учеником у вашего деда. Вы знаете, что в последние годы он также искал рецепты бессмертия?

– Неужели? – спросил я. – Нет, не знал. Да и откуда? Я видел-то его в своей жизни всего ничего.

– Да, так оно и было. И когда он стал заниматься этой… проблемой, то и сам начал меняться. Мне это было хорошо заметно, поскольку я постоянно был рядом с ним. Характер его изменился, весь внутренний мир. Он стал неуравновешенным, злым, словно бы потерял покой. Порой мне даже казалось, что он сходит с ума. А однажды, когда я спал, я очнулся от его взгляда. Мне стало страшно. Это были глаза убийцы… Извините, если я как-то задел вас.

– Нет, ничего, мне просто любопытно. А все его вокруг так нахваливают. Прямо отец родной.

– Это потому, что они не знали его так близко, как я.

– Что же было потом?

– Я ушел на флот. А дальнейшее… вам известно. Больше нам не удалось свидеться.

– Дедулю замочили из-за его рецептов, – уверенно сказал я. – Это теперь понятно. Тот же Намцевич, гад! Бессмертия ему захотелось. А хрен с редькой?

– Кончайте трепаться! – взорвался вдруг Марков. – Развели тут философскую сырость: бессмертие – смертие, вечность – конечность… фигли-мигли! Проветривать после вас надо помещение. Давайте лучше обсудим наши дальнейшие планы. Маньяк-то еще не пойман.

– А Дрынов? – спросил я.

– Да какой он маньяк! Пришил Стрельца из страха, что тот его разоблачит. А бабочек-то к убитым другой прикладывает. А кто зарезал тетушку Краб и Комочкова? С этим еще тоже надо разобраться.

– Ну, ты у нас парень ушлый, докопаешься.

– А я уже почти знаю – кто это. Дай только Бог не ошибиться. – Он выразительно посмотрел на меня. – У тебя не осталось водки?

– Только бутылка вермута.

– Тащи. Я расскажу вам, что будем делать дальше.

Спустившись в подвал, я увидел там Сеню Барсукова, сидящего на цементной плите.

– Ты что здесь делаешь?

– Так ведь джип подъехал.

– Как подъехал, так и уехал. Выходи. Милена с Машей уже давно наверху.

Прихватив бутылку вермута, я поднялся через люк на кухню, и мы выпили по стакану.

– Иногда то, о чем ты постоянно думаешь, материализуется, – произнес вдруг Григорий.

– О чем ты?