Мыши

– Да, повреждений не видно, – произнес он с явным разочарованием, – но здесь недостаточно светло. Позвольте мне записать ваши координаты.

Этого мы не могли допустить. Это было безумием. Мы рассчитывали уйти незамеченными. Я вдруг вспомнила про фонарик в кармане.

– Вот, возьмите, – сказала я. – И убедитесь, что я не прикасалась к вашей двери.

Забирая у меня фонарь, он внимательно посмотрел на меня, и я заметила, как по его лицу пробежала тень отвращения. Моей первой мыслью было то, что он увидел мои шрамы, поэтому я растерялась, когда он показал на мой левый глаз и проворчал:

– У тебя кровь.

Я приложила руку к виску – и, конечно, на шерстяном пальце перчатки отпечаталось темное пятнышко. Ветка! Ветка, на которую я наткнулась, когда в темноте шла по саду!

Он вернулся к своей машине и принялся светить фонариком по водительской двери, придирчиво разглядывая краску. Он явно не торопился, в то время как мы с мамой стояли на ветру, совершенно растерянные, не зная, что делать дальше.

Не поднимая головы, он спросил:

– Ты всегда носишь с собой фонарь?

Я почувствовала, как запылали щеки, когда до меня дошло, какую глупость я совершила. Я отдала ему фонарик, какое безрассудство! Кто из девчонок носит в кармане такой фонарь? И тем более когда собирается ужинать в ресторане! Я в ужасе посмотрела на маму, но она лишь крепче сжала мою руку, словно говоря: все в порядке, Шелли, все нормально.

Когда он двинулся к заднему бамперу своей машины, мама – к моему изумлению – вдруг отстранилась от меня и бесстрашно шагнула к нему.

– Это абсурд! – воскликнула она. – Дверь находится здесь, но никак не там! Отдайте мне фонарь! У нас нет времени на эту ерунду!

Он вернул ей фонарь, презрительно оглядывая ее, высокомерно ухмыляясь.

– Вашей драгоценной машине не причинили никакого ущерба! Возможно, у вас слишком чувствительная сигнализация. – Она снова взяла меня за руку, и мы направились к ресторану.

– Эй! – закричал он. – Куда вы пошли? Я все-таки хочу обменяться координатами!

Мама резко развернулась:

– Мы не портили вашу идиотскую машину! И кончено!

Мы решительно двинулись вперед и почти дошли до входа в ресторан. Я увидела очередь, выстроившуюся в ожидании свободных мест; девушку, которая показалась мне школьной знакомой, она предлагала корзинку с хлебом группке японских бизнесменов в бумажных шляпах. Мы не хотели заходить в ресторан – это увеличило бы вероятность того, что нас заметят и запомнят. Я оглянулась назад. Крепыш стоял к нам спиной и, казалось, снова осматривал свою дверь, уперев руки в боки.

– Он наблюдает за нами? – спросила мама.

– Нет.

Мама тоже обернулась, чтобы убедиться, и тут же потащила меня в темную аллею позади ресторана. Нам нужно было всего лишь пройти эту аллею до конца, и она вывела бы нас на другую главную дорогу. В полумиле находилась железнодорожная станция, где мы могли бы взять такси до дома.

27

Мы вернулись в коттедж Жимолость взвинченные, в эйфории от того, что наконец-то избавились от машины грабителя и она больше не маячит перед глазами вестником несчастья.

Устроившись в гостиной, мы вновь и вновь переживали самые волнующие моменты нашей авантюры: как не могли включить фары, едва не угодили в канаву, как разоралась сигнализация соседней машины и пришлось разбираться с Человеком-внедорожником, как мы его окрестили.

– Ты была просто супер, мам, – сказала я. – Как ты на него наехала! Я никогда тебя такой не видела – такой бесстрашной. Ты была совсем другим человеком!

Мама промолчала, но я-то видела, что она гордится собой, а может, тоже слегка удивлена тем, как ей удалось выпутаться из столь сложной ситуации.

– Я хочу сказать, – продолжала я, – ведь он был жуть какой страшный! Настоящий гангстер. Лично я собиралась дать деру!

– Что ж, надо это дело отметить, – сказала мама и пошла на кухню, откуда вернулась с бутылкой вина. Она выпила три бокала, пока я смаковала первый, и не успела я возразить, как она уже откупорила следующую бутылку.

Мы были словно игроки команды-победителя или актеры после спектакля – все никак не могли успокоиться, после того как пережили такой накал страстей. Я принялась изображать маму в момент ее стычки с Человеком-внедорожником, для усиления эффекта копируя ее аристократический акцент: «У меня нет времени на эту ерунду! Мы не трогали твою идиотскую машину, ты, болван!»

– Но твоя реплика была лучшей, – сказала мама.

– Что ты имеешь в виду?

– Как ты ему сказала «Должно быть, я уперлась в нее задницей»!

Я и забыла, что действительно ляпнула это. Теперь же со мной случилась форменная истерика, я едва не лопалась от смеха, и мама, глядя на меня, тоже смеялась до упаду. Мы хохотали и хохотали, пока слезы не брызнули из глаз. В тот момент фраза «Должно быть, я уперлась в нее задницей» казалась мне самой смешной из того, что я когда-либо слышала.