Мышка-норушка. Прыжок в неизвестность.

Это не стало для меня новостью. О том, что в школе у меня есть прозвище, я слышала не впервые.

– Мышка-норушка! – прошептала Лина.

Я улыбнулась. Обижаться на это прозвище не было причины.

– Возьми, пожалуйста, – повторила Лина.

– Хорошо, – я покосилась на хихикавших одноклассниц. – Жди меня после занятий у ограды. Я возьму, но только после того, как ты сможешь объяснить теорему сама. Договорились?

Лина кивнула, и, сунув в сумку джем, вышла из столовой.

Помню, я посмотрела ей вслед и неожиданно поймала себя на мысли, что нашему обществу не нужны умные люди. Иначе, зачем это странное разделение по классам, зачем с детства учат заботиться о социальном статусе и рейтинге гражданского доверия, но не дают возможности его повышать? Даже правило по которому за золото можно увеличить рейтинг составлено так, что простому трудяге столько не накопить. Почему сообразительных детей насильно удерживают в общих классах, не давая возможности учиться?

Когда рассказала об этом случае папе, он в который раз напомнил мне об осторожности.

– Рита, послушай, – усадив меня напротив себя, папа заглянул в лицо и зашептал. – Ты не по годам умная девочка. Если бы учителя знали, какие книги ты читаешь, то давно бы перевели в общий класс. В нашем обществе нельзя выделяться. Это раньше в цене были сообразительные, смекалистые и изобретательные специалисты. Теперь всё не так. Общество сегодня – это малограмотные, безынициативные, покорные люди, не желающие проявлять себя, неспособные видеть дальше своего жилища, своих потребностей.

– Но ведь вы с мамой не такие. И бабушка с дедом такими не были. Вон, какую библиотеку собрали. Дед говорил, они с бабушкой все до единой книги прочли, а некоторые и не по одному разу.

Я искренне не понимала папиных слов. Ведь если он говорит так обо всех, значит, и о нас тоже. А папа только покосился в сторону видеостены, ухватил меня за руку и потащил в кладовку. И там, усадив на табуретку, продолжил:

– Дочка! Я хочу, чтобы ты запомнила! Никогда ни при каких обстоятельствах не заговаривай ни с кем на эту тему, хорошо? Это очень опасные разговоры. Власти агломерации, и я полагаю те, кто над ними стоят, не желают, чтобы общество размышляло. Им нужна рабочая сила – не умеющая думать, неспособная анализировать, послушная во всех отношениях. Ты всегда была сообразительной девочкой, видела и понимала больше остальных. Но повторяю ещё раз: никогда ни с кем об этом не говори.

– Если услышат, это навлечёт на нас беду?

– Да, родная! Страшную беду. В оцифрованном обществе нет места, таким как мы. И очень важно, чтобы ты держала свои мысли при себе.

Оцифрованное общество! Помнится, когда услышала это выражение впервые, мне представились биороботы. А потом я увидела уборщиков в школьном дворе. Старшеклассники издевались над ними, разбрасывали только что собранный мусор. А они покорно собирали его опять. Безмолвные люди безропотно выполняли работу по социальному распределению. Не поднимая головы. Глядя сквозь толпу. Не смея дать отпор зарвавшимся подросткам, чей социальный рейтинг выше их собственного. Бесправные. С отрешёнными пустыми взглядами. Люди, страшащиеся потерять то немногое, что у них ещё осталось. И вот это хотят сделать со всеми нами?

Такое будущее меня пугало. Что может быть страшнее, чем потерять индивидуальность? Что может быть ужаснее не иметь воли сделать то, что хочешь? А ведь большинство приняло этот путь, и стройными рядами идёт вслед за теми, кто ведёт их по дороге «в никуда».

Мама часто любила повторять:

– Только сильные личности склонны к здравомыслию. Но и они порой не доверяют здравому смыслу.

Её слова мне тогда казались чем-то странным и нелогичным. Но только став взрослой, я поняла их истинный смысл.

Одно дело знать и понимать, что происходит в обществе, в котором мы живём. И совсем другое, высказывать свои и чужие догадки окружающим, рискуя нарваться на слухача4 и понизить социальный статус.

– Раз система играет по этим правилам – нужно приспосабливаться. А дальше видно будет, кто останется в выигрыше, – говорил папа.

И они оказались правы. Ох, как правы!

Это в книгах герои могли постучаться в любую дверь и получить помощь. В реальной жизни, где человек человеку волк, людей интересует только их микромир. Мог ли кто лет сто назад подумать, что людей захлестнёт безразличие друг к другу. Никто никем и ничем не интересуется. Всем наплевать, что происходит у соседей. Даже если нападут мародёры – кричать бесполезно, на помощь никто не придёт.

Вот такая она теперь, наша жизнь. От той, что описана в книжках, не осталось и следа, как и от счастливого детства о котором бабушка рассказывала, и от самой лучшей в мире школы. Ни о чём таком я и мечтать не могла.

Моя школа была иной. И дети совсем не такие, как в книгах. Они не бегали на переменах по коридорам, не играли в догонялки, не распевали весёлые песенки. Из класса в класс – строем. В столовую – строем. Домой через биометрическую рамку в колонну по одному. Но всё же для некоторых шалостей они находили и время, и возможности.