Мышление через кино. Занимаясь философией, смотреть фильмы

Она отмечает (2007: 67), что осмысленная жизнь не обязательно должна быть особенно нравственной, да и вообще нравственной. Она также утверждает, что "и осмысленная жизнь не гарантирует того, что она будет особенно счастливой". Кажется очевидным, что осмысленная жизнь не обязательно должна быть счастливой, поскольку есть много людей, которые успешно занимаются проектами, имеющими позитивную ценность, верят в то, что их деятельность ценна, и при этом остаются (в целом) несчастливыми. Была ли связь между счастьем Ватанабэ в конце жизни и обретением им смысла чисто случайной, или счастье было внутренне связано с тем смыслом, который он успел обрести вовремя? Может быть, просто у тех, кто живет осмысленной жизнью, больше шансов на счастье?

 

Аристотель утверждает, что между осмысленной жизнью и счастьем человека существует внутренняя связь. По Аристотелю, такая жизнь строится на основе добродетели. (Подробнее об этом см. главу 14). Это жизнь, в которой человек стремится к тому, что на самом деле отвечает его собственным интересам, и в силу этого он становится тем, кем должен стать, учитывая его человеческую природу. Аристотель придерживается так называемой эссенциалистской концепции счастья. Тейлор (1975: 132) говорит, что такая концепция "предполагает, что существует такая вещь, как сущностная природа человека". Когда оговариваются цели, которых должен достичь человек как таковой, это свидетельствует об эссенциалистской концепции человеческой природы. Что же это за сущностная природа? Зависит ли от нее счастье? Согласно эссенциалистской концепции счастья, предполагающей наличие сущностной природы человека, "счастье" во многом зависит от того, насколько хорошо человек соответствует своей природе. Тейлор (1975: 132-3) отмечает,

 

Согласно эссенциалистской концепции счастья, по-настоящему счастливая жизнь отождествляется с хорошей жизнью человека... Счастье (eudaimonia, well-being) - это такая жизнь, которая подходит или подходит для человека, а человек - это тот, кто является примером сущностной природы (или сущности) человека. Таким образом, счастье не следует отождествлять с каким-либо видом жизни, который человек хотел бы прожить. Напротив, оно характеризует ту жизнь, которую мы все хотели бы прожить, если бы понимали свою истинную природу как человеческих существ. Таким образом, счастье можно определить как то состояние "души" или состояние жизни, к которому в конечном счете стремятся все люди в той мере, в какой они являются людьми.

 

В той мере, в какой человек способен достичь "счастья", актуализируя те свойства, которые "определяют благо человека как такового", т.е. являя собой пример сущностной природы человека, он ведет внутренне хорошую или ценную жизнь.

 

"Счастье" - это стандарт, по которому можно судить о внутренней ценности жизни человека. (О понятии внутренней ценности мы поговорим ниже). Тейлор развивает эту мысль (1975: 133):

 

Когда такое представление о счастье используется в качестве стандарта самоценности, этот стандарт становится тождественным эссенциалистскому стандарту человеческого совершенства или добродетели. То, что определяет внутреннюю благость жизни человека, - это реализация идеала; живя подлинно человеческой жизнью, человек реализует благо для человека как человека. Не каждый человек в одинаковой степени соответствует этому стандарту, но в той мере, в какой человек соответствует ему, его жизнь приобретает ценность, совершенство, которое придает ей ценность сама по себе, независимо от последствий, которые она может иметь в жизни других людей.

 

Теистическая концепция сущностной природы человека отличается от аристотелевской. Для теиста целью, или telos, жизни является спасение в виде личного бессмертия и особого вида счастья. На небесах человек будет иметь более близкие отношения с Богом, чем это возможно в этой жизни. "Блаженство" или "счастье" (beatitudo) - цель теиста, и человеческая природа определяется в этом смысле. Быть человеком - значит быть конечным существом, счастье и благополучие которого в конечном счете зависит от отношений с бесконечным Богом. Достижение этой цели предполагает особый образ жизни, который теисты считают своим.

 

Если отвергнуть эссенциалистскую концепцию человеческого счастья, то связь между смыслом и счастьем будет разорвана. Тогда мы можем предположить то, что в любом случае уже знаем: осмысленная жизнь, даже очень осмысленная, не гарантирует счастья. Тем не менее, учитывая то, что мы знаем о человеческой природе, можно предположить, что шансы быть счастливым возрастают в том случае, если человек хотя бы с некоторой долей успеха реализует проекты, имеющие позитивную ценность. Хотя усилия Ватанабэ по строительству парка отнюдь не гарантировали ему счастья, они (как и следовало ожидать) были вознаграждены.