Мысли о войне

Беседа германского посла в Англии с сэром Эдуардом Греем, состоявшаяся незадолго до Рождества, казалось, обещала довольно благоприятные перспективы. Затем, в конце января в Берлин без всякого шума приехал сэр Эрнест Кессель, известный английский финансист, и, ссылаясь на общее поручение Грея, Черчиля и Ллойд-Джорджа, вручил императору меморандум, содержание которого приблизительно сводилось к следующему: признание английского перевеса на морях, отказ от расширения германской судостроительной программы, по возможности, даже сокращение ее; со стороны Англии – обещание не ставить препятствий нашему колониальному расширению, обсуждение и поддержка наших колониальных устремлений, поддержка проектов и всякого рода заявлений, сводящихся к взаимным обещаниям не принимать участия в агрессивных планах или комбинациях, направленных против Англии или Германии.

Кессель увез с собою ответ, который приветствовал все шаги, направленные к улучшению отношений, и заявил о нашем согласии на указанные предложения, с тем лишь ограничением, что в вопросе о флоте нашей платформой оставалась наша судостроительная программа плюс выработанный законопроект. Было указано, что в ближайшее время был бы желателен визит сэра Эдуарда Грея. Вскоре через того же посредника нам сообщили о готовности Грея явиться для личных переговоров в Берлин, в случае если заключение договора представляется обеспеченным, и о намерении английского кабинета послать военного министра Хольдена с частной миссией для выяснения этого в Германии. При дальнейшем ведении неофициальных предварительных переговоров, мы дали знать в Лондон, что в вопросе о новом судостроительном законопроекте возможны уступки, но, конечно, только при одновременном предоставлении нам достаточных гарантий в дружественной ориентации английской политики.

8 февраля лорд Хольден прибыл в Берлин. Наша продолжительная и интимная беседа приняла самые дружеские формы и велась с очень большой откровенностью. Хольден настойчиво подчеркивал, что влиятельные лица Англии стремятся к созданию не только лучших, но даже дружественных отношений. На следующий день Хольден имел собеседование с императором, на которое был также приглашен адмирал фон Тирпиц. Казалось, что соглашение на хорошем пути. Мы пошли на уступку, отсрочив постройку трех предусмотренных в нашем законопроекте судов, первого – до 1913 г., а остальных двух – до 1916 и 1919 гг., что, по-видимому, удовлетворило английского министра. В частном, разговоре он заявил о своих чрезвычайно отрадных впечатлениях и выразил глубокую надежду на удачу этих переговоров, которым он придавал всемирно-историческое значение.

Со стороны Германии был составлен обстоятельный проект договора, ядром которого было прочное соглашение о взаимном нейтралитете Англии и Германии. Формулировано оно было следующим образом: «В случае вовлечения в войну одной из высоких договаривающихся сторон против одной или нескольких держав, другая договаривающаяся сторона соблюдает по отношению к первой, вовлеченной в войну, по крайней мере, доброжелательный нейтралитет и всеми силами стремится к локализации конфликта».

Хольден, с своей стороны, предложил следующую формулу: «Ни одна из обеих держав не совершит какого-либо непровоцированного нападения на другую, не будет подготовляться к таковому или принимать участие в каком-нибудь союзе против другой с целью нападения на нее, или вовлекаться в какое-нибудь соглашение относительно морского или сухопутного выступления, направленного к такой же цели, ни единолично, ни совместно с другой державой».

Остальная часть проекта договора посвящена колониальным вопросам, в которых Хольден делал нам многообещающие предложения в компенсацию за уступки со стороны Германии в вопросе о Багдадской железной дороге. Кроме расширения германских колониальных владений в юго-западной Африке на основе соглашения о приобретении португальской Анголы, он имел в виду также предоставление Германии Зензибара и Пембы.