Мысли о войне

В то время, когда наши переговоры с Францией были еще в полном разгаре, руки Италии потянулись к Триполи. Казалось, обнаружился определенный распад тройственного союза. С явным злорадством заметили в лагере Антанты, что Италия вступала на путь, идя по которому, как надеялись, она могла далеко разойтись с своими союзниками. Договор о тройственном союзе, по точному своему смыслу, не препятствовал, собственно говоря, этому итальянскому предприятию. Италия не была обязана заручиться нашим согласием на свои выступления в Африке и не сделала этого. Но мы должны были принять меры, чтобы при преследовании своих африканских целей Италия не столкнулась с общими и оговоренными договорами интересами тройственного союза. Во время войны ее с Турцией неоднократно наступали моменты, когда становилось трудно сохранить согласие между ней и Австро-Венгрией. Когда война в Киренаике приняла затяжной характер, и Италия, чтобы добиться развязки, собиралась выступить против Турции также на ее европейской территории, вопрос о status quo на Балканах, по которому существовали специальные соглашения между Италией и Австро-Венгрией, сделался особенно острым. Все снова и снова приходилось нам брать на себя роль посредника, чтобы не дать этим разногласиям между нашими союзниками разрастись в серьезную опасность.

Помимо своего желания французы способствовали нам в этом деле. Не могу сказать, поощряла ли Антанта Италию к выступлению против Триполи. Со времени определившегося мирного исхода мароккского конфликта, муссирование триполитанского инцидента уже не представляло для Франции особенного интереса. Во всяком случае, уже в продолжение ряда лет обе великие западные державы признавали правомерными притязания Италии на Триполи, на этот последний, находящейся еще в руках Турции, остаток ее былых владений в Африке, и осуществление этих притязаний составляло, без сомнения, часть общей программы раздела африканского побережья. Но здесь и должно было обнаружиться, что французы – плохие товарищи. Обеспечив себе свою добычу, они теперь старались урезать итальянскую долю. Как на море, так и в Тунисе они причиняли неприятности итальянцам и препятствовали открыто и тайно прочному занятию ими Триполи. Особенно важным представлялось им помешать итальянцам легко и быстро достигнуть успеха. Опасались появления у Италии притязаний на Тунис, и каждый раз, когда «латинская сестра» заговаривала о нем, у французов появлялись недобрые чувства.

В результате получилось, что Италия вновь поняла, какую пользу мог ей принести тройственный союз. Когда статс-секретарь фон Кидерлен в январе 1912 г. прибыл в Рим, он был встречен с искренней сердечностью. Король и министры наперебой выражали ему уверенность в крепости союза и дружбы, а в итальянских военных кругах охотно распространялись на тему о новом большом военном значении Италии для ее союзников, так как теперь, если потребуется, можно со стороны Триполи и Киренаики угрожать Тунису и даже Египту. Состоявшееся в марте свидание германского императора с королем Виктором-Эммануилом прошло вполне удовлетворительно. Оба монарха в беседах на политические темы ближе чем когда-либо сходились между собою. Король не скрывал своего глубокого возмущения по поводу французского вмешательства. Когда позднее в ноябре Сан-Джульяно прибыл в Берлин, то было окончательно урегулировано все существенно необходимое для возобновления тройственного союза. И если это возобновление союза удалось провести вскоре по окончании Триполитанской войны, за два года до истечения официального срока, хотя и не без некоторого сопротивления, особенно в Северной Италии, то много тому способствовал урок, полученный Италией в ее африканских похождениях. Намечалась возможность нового периода процветания тройственного союза. Впрочем, первоначальную его силу уже нельзя было восстановить. Слишком много уже было обязательств, которыми связал себя Рим. Не только к западным державам, но и к России протянулись всевозможные нити. Правда, у нас не было определенных сведений, насколько далеко зашло любезничание с русскими в Раккониджи. Лишь недавно опубликованные большевиками документы дали нам возможность узнать, что тогда, в октябре 1909 г., Италия обеспечила себе согласие России на свои триполитанские вожделения обещаниями в вопросе о морских проливах. Однако и без таких определенных данных надежность Италии вызывала к себе весьма скептическое отношение.