Мыслитель Миров и другие рассказы

«Птица не расскажет тебе сама ничего полезного об аэродинамике. Важнейшая слабость телеков не бросается в глаза – тот факт, что телекинез дается им слишком легко, что им не приходится думать о том, как они это делают. Для того, чтобы построить плотину, они смотрят на гору и перемещают ее в долину реки. Если плотину прорывает, они перемещают вниз еще одну гору, но при этом никто из них не берет в руки логарифмическую линейку. В этом отношении, по меньшей мере, они скорее деградировали по сравнению с остальным человечеством, нежели представляют собой эволюционный прогресс».

Шорн продолжал медленно сжимать и разжимать кулаки, но теперь он смотрел на свои руки так, будто видел их впервые: «Так же, как все мы, телеки захвачены потоком жизни. Такова одна из сторон трагедии человечества: мы или они, компромисс невозможен».

Серкумбрайт глубоко вздохнул: «Я шевелил мозгами… Компромисс. Почему две разновидности людей не могут жить вместе? Наши способности взаимно дополняют друг друга».

«Когда-то это было так. При жизни первого поколения. Телеки все еще вели себя как обычные люди, отличавшиеся, пожалуй, только тем, что им все время сопутствовала удача. Но потом появился Джоффри, собрался Телекинетический Конгресс, произошло взаимодополнение – катализ, ускорение, называй это как хочешь – и внезапно они стали другими».

«Если бы среди нас или среди них не было дураков, – сказал Серкумбрайт, – мы могли бы сосуществовать на Земле. В процессе любых переговоров с целью достижения компромисса всегда есть изъян – тот факт, что среди телеков и среди обычных людей много дураков».

«Не совсем понимаю, к чему ты клонишь»

Серкумбрайт подчеркивал слова движениями трубки: «Всегда будут телеки-дураки, настраивающие против себя обычных дураков. А затем обычные дураки устраивают западни для телеков, чем телеки очень недовольны – тем более, чем на каждого телека на Земле приходится сорок дураков, которым не терпится прикончить телека. Поэтому телеки прибегают к насилию, к террору. Это неизбежно, неотвратимо. Однако – у них есть выбор. Они могли бы покинуть Землю, поселиться где-нибудь на одной из тех планет, которые, по их словам, они посещают. Они могли бы установить диктатуру, абсолютную власть. Или они могли бы вернуться в лоно человечества, отказавшись от телекинеза полностью. Перед ними открыты все эти возможности».

«А какие возможности открыты перед нами?»

«Мы можем подчиниться или бросить им вызов. В первом случае мы станем рабами. Во втором мы либо уничтожим телеков, либо выгоним их с Земли, либо погибнем – все до единого».

Шорн пригубил вино: «Или все мы сами станем телеками».

«Или мы найдем, посредством научных изысканий, какие-нибудь средства, позволяющие контролировать телекинез или препятствовать ему, – Серкумбрайт налил себе немного вина – буквально на донышке. – Мои инстинкты подсказывают, что полезнее всего было бы изучить последнюю возможность».

«Но мы даже не знаем, с чего начать».

«О, я не стал бы говорить с такой уверенностью. Имеется ряд наблюдений. Телекинез и телепортация были известны на протяжении тысячелетий. Полная реализация телекинетических способностей стала возможной благодаря конгрессу Джоффри. Мы знаем, что дети телеков обладают телекинетическими способностями – но мы не знаем, передаются ли эти способности генетически или приобретаются благодаря, например, какой-то инфекции».

«Возможно, имеет место генетическая предрасположенность в сочетании с обучением родителями».

Серкумбрайт кивнул: «Вполне возможно. Хотя, как тебе известно, в редчайших случаях они вознаграждают обычного человека, превращая его в телека».

«По-видимому, способности к телекинезу скрываются в каждом человеке».

«Опубликовано большое количество научных трудов, посвященных ранним экспериментам и наблюдениям. Исследования полтергейстов и домовых так называемыми спиритуалистами могут иметь существенное значение».

Шорн промолчал.

«Я пытался систематизировать имеющиеся сведения, – продолжал Серкумбрайт, – проанализировать их логически. Прежде всего возникает вопрос: применим ли в данном случае закон сохранения энергии? Когда телек взглядом заставляет тонну железа плыть по небу, создает ли он энергию или использует энергию из какого-то неизвестного источника? Мы даже не догадываемся о том, почему это возможно».

Шорн потянулся, зевнул, поудобнее устроился на стуле: «Мне приходилось слышать метафизические рассуждения – они сводятся к тому, что телекинез объясняется ничем иным, как уверенностью в его возможности. Вселенная, которую воспринимает телек, существует только в представлении его мозга. Он видит стул: образ стула появляется у него в уме. Он приказывает стулу переместиться по комнате. Его уверенность в своей способности двигать предметы настолько велика, что он верит в то, что стул перемещается, и в своих дальнейших действиях исходит из этого представления. При этом каким-то образом реальность оправдывает его ожидания. Другими словами, стул перемещается, так как телек верит в то, что переместил его».

Серкумбрайт мирно попыхивал трубкой.