Мыслитель Миров и другие рассказы

Так продолжался «синий день». Жизнь моя наполнилась потрясениями. Откуда исходила музыка? Кем или чем были эти мелькающие силуэты, никогда не воплощавшиеся ни во что ощутимое, но никогда не оставлявшие в покое мой ум? Я часто прикладываю ладонь ко лбу, опасаясь того, что всё это – симптомы начинающегося безумия… Если музыка действительно существует в этом мире, если звуки действительно вибрируют в воздухе, почему всё это воспринимается моими ушами как земная музыка? Аккорды, которые я слышу, вполне могли быть исполнены на знакомых инструментах, гармонии вовсе не казались чуждыми или странными… А эти бледные плазменные призраки, которых я замечаю уголком глаза, но никак не могу толком различить? Они ведут себя, как игривые, радостно танцующие люди. Ритм и темп их движений соответствует ритму и темпу музыки – тарантеллы, сарабанды, фарандолы…

Так проходит синий день. Голубой воздух, черно-синий мох, ультрамариновые воды и яркая синяя звезда, склоняющаяся к западному горизонту… Как долго я живу на этой планете? Я передавал сигнал SOS так часто, что аккумуляторы перегревались и начинали шипеть – скоро они полностью разрядятся. Еды и питья у меня достаточно, но какой смысл в том, чтобы жить до скончания дней в этом синем и красном мире?

Синий день кончается. Я хотел бы снова подняться по склону и полюбоваться закатом синего солнца – но память о красном закате все еще вызывает воспоминание о тошнотворном страхе. Так что я пронаблюдаю за закатом с моего луга, а потом, если наступит тьма, залезу в спасательную шлюпку, как медведь в берлогу, и буду ждать очередного восхода.

Синий закат начался. Сапфировое солнце погружается в западные леса, небо темнеет, становится синевато-черным, проглядывают звезды – незнакомые, но вызывающие тоску по дому.

Уже довольно давно я не слышал никакой музыки – может быть, она стала настолько привычной и повсеместной, что я перестал ее замечать?

Синяя звезда скрылась, воздух становится холоднее. Боюсь, что теперь действительно наступит долгая, глубокая ночь… Я услышал жалобный, пронзительный звук и повернул голову. На востоке мерцает бледная жемчужина. В ночное небо поднимается, как лотос, плывущий по озеру, серебристый шар – огромный, диаметром не меньше шести полных земных лун. Что это? Солнце, спутник, погасшая звезда? В каком космологическом цирке мне привелось приземлиться?

Серебряное солнце – назову его солнцем, хотя оно излучает лишь прохладный шелковый блеск – движется по небу в ореоле, как жемчужина в устричной раковине. И снова все цвета на планете изменились. Озеро блестит, словно наполненное ртутью, деревья превратились в филигранные кружева из металла… Под серебряной звездой проплывает стайка высоких облаков, и музыка прорывается с неба, как будто кто-то одним движением широко распахнул занавес: музыка лунного света, средневекового мрамора, ночных площадей, окаймленных изящными каннелированными колоннадами, тихих, вздыхающих струнных аккордов…

Я спускаюсь к озеру. И снова вижу город на другом берегу. Теперь он кажется более четким, более вещественным. Я замечаю детали, раньше неопределенно расплывавшиеся – широкую террасу вдоль берега озера, спиральные колонны, ряды больших ваз. Судя по силуэтам, это тот самый город, который я видел в лучах синего солнца: переливающиеся, отражающие вспышки света шелковые шатры, столбы из резного камня, лучистого, как молочно-белое стекло, фантастические приспособления непонятного назначения… Баркасы медленно плывут по темному ртутному озеру, как упавшие на поверхность воды ночные бабочки, их огромные паруса едва колышутся, тонкая оснастка напоминает паутину. На концах рей, на мачтах светятся, как сказочные фонари, расплывчатые огни… Охваченный внезапным подозрением, я оглядываюсь, чтобы посмотреть на мой луг. И вижу ряд палаток – как на старинной ярмарке – вижу бледный каменный круг посреди мха, толпу полупрозрачных фигур.

Шаг за шагом я приближаюсь к шлюпке. Музыка – невыразимо сладостные аккорды и арпеджио – становится громче. Я вглядываюсь в одну из фигур, ее очертания колеблются. Она движется вместе с пульсом музыки – или, может быть, это ее движения порождают музыку?

Я бегу вперед и хрипло кричу. Одна из фигур проскальзывает рядом, и я бросаю взгляд в туманное пятно, где должно было быть лицо. Останавливаюсь, тяжело дыша, посреди мраморного круга. Топнув ногой, чувствую его надежную твердость. Иду к палаткам – судя по всему, в них выставлены на продажу какие-то изделия из бледных тканей и тусклого металла. Но как только я присматриваюсь внимательнее, глаза заволакивает, как слезами, влажным туманом. Музыка улетает в невероятную даль, я снова стою на лугу, пустом и тихом. Под ногами – плотный серебристо-черный мох, а в небе висит серебристо-черная звезда.

Сижу, прислонившись спиной к спасательной шлюпке и глядя на озеро, все еще гладкое, как зеркало. У меня в голове сложились кое-какие гипотезы.