Мысы Ледовитого напоминают

Если с мыса Челюскин при ясной погоде горы Северной Земли бывают видны, то обратного нет — с Северной Земли мыса Челюскин не разглядеть, поскольку никакого там мыса на самом деле нет. Крайняя северная точка материка лежит на ровном заледенелом галечном пляже, изогнутом столь слабо, что её, точку, пришлось находить измерением. Сделано это было в 1919 году норвежской экспедицией Руала Амундсена, а в советское время эту точку украсили столб в память Челюскина и его корабля, а также пограничный столб.

Правда, и мыс неподалеку тоже есть: в двенадцати км к востоку и на 3 км южнее высится обрывистый мыс, тот самый, где когда-то Челюскин водрузил бревно. Ныне это мыс Чекина. Никифор Чекин был у Челюскина геодезистом, во всех делах помощником, да и сам путешествовал весьма успешно.

1. Челюскин, те, кто был с ним, и их дело

Ко временам Челюскина весь север Евразии, кроме Таймыра, был известен, но о размерах Таймыра никто не знал (см. Очерк 2). И прошло ещё 136 лет после Челюскина, пока к мысу снова (в 1878 г.) проникли люди. Они теперь добрались сюда морем, ибо началось потепление — то самое, от которого страдаем мы теперь. А тогда его не замечали и успех приписали умению капитана да новой технике, пароходу. То была экспедиция Норденшельда, уже нам известного, на парусном пароходе «Вега». Тем самым, швед Норденшельд стал предпоследним великим мореплавателем Земли (последним стал норвежец Амундсен, он в 1906 году[71] открыл Северо-западный проход). Именно он, швед, поместил имя Челюскина, российского героя, забытого в России, на карту.

Памятный столб на мысе Челюскин

Надежных дат рождения и смерти Челюскина нет[72], а из Пролога мы знаем, что наград он не имел никаких (не получил их никто за ту экспедицию, но он не получил и позже) и даже чина лейтенанта ждал после своего подвига 9 лет.

Вообще, обычные справки типа «Челюскин, полярный исследователь, капитан 3-го ранга» по существу обманывают читателя. На самом деле Челюскин в качестве полярного исследователя был только штурманом, т. е. старшим унтер-офицером. Прослужив им 9 лет и успешно исполнив даже обязанности командира после смерти Прончищева, он должен был, как по правилам, так и по традиции, получить чин лейтенанта. А он получил, и очень нескоро, чин мичмана, а лейтенантом стал только в 1751 году, хотя давно занимал лейтенантскую должность (командовал одной из придворных яхт). Уже будучи немолодым капитан-лейтенантом, он подал прошение об отставке по болезни, но ещё 4 года служил, больной. Лишь при увольнении (1760 г.) получил чин капитана 3-го ранга, в каковом не служил ни дня [Соколов И., 1905][73].

Странностей, как мы видели в Прологе и как ещё увидим, у той экспедиции невпроворот, и обо всем нужно рассказывать по порядку. Прежде всего, что значит «той экспедиции»? У неё что, названия не было? Да, представьте, не было. Пока она готовилась, её не называли никак (просто писали, что надо обследовать не только Камчатку, но и северный берег Сибири[74]), а когда она происходила (1734–1742), её ради секретности именовали «северными отрядами» Второй Камчатской экспедиции (ВКЭ), хотя Камчатка, как известно, совсем не там. Никак не названа она и в первых о ней документах — см., например, Прилож. 1, 2, 3.

Первый труд о самой северной экспедиции, а не о тихоокеанской её части, использовавший архивы, был анонимным, он появился лишь через 78 лет после её окончания, в 1820 году [О плавании…], и тоже никак экспедицию не назвал. Аноним впервые упорядочил её события и как-то описал их, за что ему огромное спасибо — ведь он имел дело с горами неразобранных папок. Однако он же, к сожалению, задал и прискорбную традицию бравурного умиления героями, в духе «Библии для детей». Местами оно доходит до лжи, о чём сказано дальше. Но не будем чересчур строги — аноним был первым, кто всерьез напомнил о забытой экспедиции, а время было малопригодно для беспристрастных изысканий: шел разгул аракчеевщины. Хуже, что последующие авторы так или иначе следовали этому примеру. Не стану повторять их, а тем, кто совсем не знает канвы событий или подзабыл её, предлагаю прочесть её в Прилож. 4.

Александр Петрович Соколов, первый историк ВСЭ

Впервые дал экспедиции имя, которое пошло в дело, её первый серьезный исследователь, историк флота и гидрограф Александр Соколов, рано умерший. Он назвал её «Северная экспедиция», использовав пару слов, мельком упомянутую ранее [Бэр, 1847, с. 249]. К его труду [Соколов, 1851] мы не раз обратимся. Многого он ещё не знал, да и время было столь же мало годное для изысканий (застой конца Николаевской эпохи), но именно он впервые задал главные вопросы, и ответов на некоторые нет поныне, о чём тоже речь будет далее.