Н 4 (СИ)

уже совершенно не важно. Аналитики рода предполагали новый вид перспективного вооружения,   которое   захотят   производить   на   предприятиях,   внезапно   ставших родственными – а оттого верными до последней капли крови. Сергей Олегович же просто   боялся   думать   о   причинах,   заранее   соглашаясь   на   все   легальное   –   и немножечко на нелегальное, будь таковое в брачных соглашениях найдется. Потому что для пусть и славного, но будем честны – среднего рода – Юсуповы были чем-то совершенно   недостижимым   по   боевой   и   финансовой   мощи.   А   двоюродный племянник главы клана, предполагаемый в мужья его Нике – вполне мог с пинка входить   в   кабинеты   иных   вельмож,   получая   в   ответ   только   угодливое «здравствуйте».

Оставалось единственное – то самое проклятье семьи, которое могло запросто все испортить. И оно, что характерно, смогло это сделать.

Пять   великих   князей,   называющих   себя   сватами.   И   ощущение   искренней ненависти от того, как на глазах рушатся все надежды на родство с Юсуповыми.

Надежды на выход из этой клятой финансовой блокады. Надежды на нормальную жизнь.

Но   он,   Сергей   Олегович,   не   отступит   просто   так.   Первое,   и   самое   главное   –

звонок по тревожной линии, оставленной на всякий случай для связи с Юсуповыми,

уже был сделан. Ну а второе – что зависит от него самого, он выполнит в полной мере, отчаянно борясь за счастье семьи и будущее дочери.

- Здрав будь, хозяин дома и счастливый отец. – Остановившись за несколько метров до порога, замерла княжеская делегация, выделив вперед себя массивного и крайне представительного князя Долгорукого. – Есть ли в твоем доме девицы на выданье?

- И вам здравствовать, княже. – Ответствовал Еремеев. – Нет счастья в моем доме, равно как и девицы - сватов принимать.

-   Как   же,   -   сбившись,   пробормотал   князь,   повернувшись   назад.   –   И   Ники

Сергеевны нет?

- Умерла она. – Поджав губы, произнес хозяин дома.

- Вот как… - обескураженно произнес Долгорукий. – Когда же произошла сия трагедия?

- Не далее, как этим утром.

- Ну она хоть теплая еще?! – Дернулся позади Давыдов, и тут же был удержан

Шуйским вместе с Панкратовым на месте.

- Умерла, так умерла. Я тогда поехал, - горестно махнув рукой, развернулся было

Галицкий.

- А ну стоять. – Негромко произнес Долгорукий, но замерли все. – Скажи, Сергей

Олегович, умерла твоя дочка для всех, или только для нашего жениха?

- Для Самойлова Максима мертва она. – Жестко произнес отец. – С сегодняшнего утра и навсегда.

- Вот что, Сергей Олегович, - нахмурился Долгорукий. – Мы тебе – не мальчишки,

чтобы нас на улице держать. Ты, будь добр, уважь нас и в дом пусти. А выставишь за ворота – так бог тебе судья.

Собственно,   выставить   пятерых   великих   князей   –   это   действительно   очень быстрый способ попасть на божий суд.

-   Прошу   ко   столу,   -   скрипнув   зубами,   согласился   Еремеев,   и   первым   зашел внутрь.

К гостям никто не готовился, оттого длинный стол в праздничном зале не был покрыт   нарядным   сукном   и   заставлен   яствами.   Не   было   на   нем   ничего,   кроме графина   с   водой,   да   пустых   стаканов   –   не   рады   были   сватам,   и   не   торопились угощать   их   разносолами.   Разве   что   промелькнула   служанка,   да   поставила   ломти вчерашнего хлеба рядом с водой.

Пятеро   князей,   не   сговариваясь,   сели   по   одну   сторону   стола.   Еремеев   же оказался   напротив   мрачно   глядящего   на   него   князя   Долгорукого.   Отдельно   –

особняком, на дальнем краю стола слева устроились трое в красных бабочках.

- Сергей Олегович, - начал Долгорукий. – Мы с вами не молоды, чтобы словами играть. Не люб вам наш жених – то бывает. Честно говоря, премерзский юноша.

Рядом невольно кивнули Панкратов и Шуйский.

- Не наговаривайте, Сергей Михайлович, вполне достойный молодой человек. –

Возразил с возмущением Галицкий.

Трое глянули на него безо всякого одобрения, и будто даже отодвинулись на пару миллиметров.

- А вы, князь, с ним по какому поводу знакомы? – Уточнил Панкратов.

-   Сыну   посодействовал.   –   Задумавшись   над   таким   поведением   окружающих,

автоматически ответил Яков Савельевич.

- Значит, знакомы с ним только мы трое.

-   А   Самойлов   –  не   из  гусар?  –   Для   порядка   уточнил   Давыдов,   не   понимая   –

отодвигаться ему от Галицкого или примкнуть к нему.

- Из первостатейных сволочей он, - не сдержался Еремеев.

- Называли меня и так, милые господа! Но это не отменяет мой вопрос!

- Василий, угомонись.

-  Сергей   Олегович,  -  вернулся   к  беседе   старый   князь.   –  Давайте   подойдем  к вопросу, как деловые люди. Есть традиции, благодаря которым мы у вас в доме.

Согласно  этим  традициям,  вы  вправе  отказать  и  нам,  и  жениху,  но  это  было бы крайне нежелательно. Это ваше право, - поднял он ладонь. – Тем не менее, нам еще никто не смел отказывать.

- Никто не отказывал Давыдовым!

- Василий, попей водички. – Шуйский самолично придвинул к себе графин.