Н 4 (СИ)

Но   жидкость   в   стакан   полилась   быстрее,   чем   он   его   открыл   –   будучи наполненной из фляжки гусара его же рукой.

- В общем, Сергей Олегович. Я бы попросил вас сделать так, чтобы ваш отказ не бросил тень на сватов и не создал проблем и вам, - мягко пригрозил ему князь.

- И каким же образом вы это видите?

- Назначьте неподъемный выкуп, - всплеснул руками Долгорукий. – Всего дел!

Не поднимет его жених – так кто ему судья? Мы же свои дела, считайте, выполнили с достоинством и в полной мере.

Идея Еремееву не то, чтобы очень понравилась – никаких разговоров он вообще не хотел вести на этот счет. А так, выходит, что согласие отца он дает, но с условием выкупа невесты. Но и гнать взашей великих князей – это как-то уж слишком вредно для собственного здоровья. Уж больно мстительный характер у каждого из них. Да и к тому же – не этого ли жесткого отказа ждет, развлекаясь, сам Самойлов? Не станут

Юсуповы связываться с семьей тех, кто оскорбил аж пятерых сиятельств, и никакие общие финансовые проекты тут точно не спасут – мало ли по стране промышленных предприятий и владеющих ими семей?  Точно! Вот подлец,  как помыслил – даже отказ будет в его пользу.

- Сергей Михайлович, преклоняю голову перед вашей мудростью, - чуть склонил голову Еремеев.

Перед природным князем – не зазорно.

- Итак, согласие отца у сватов есть, верно?

-   С   назначением   выкупа   за   кровинку   мою,   -   впервые   улыбнулся   Сергей

Олегович.

- Каким будет выкуп? – Расслабившись, отклонился на высокую спинку стула

Долгорукий.

- Пусть будет миллиард… Нет, десять миллиардов рублей. Сегодня же, до обеда.

– Со спокойной совестью обозначил условие Еремеев.

- Отец, девяносто седьмой год выпуска! – Возмутился Давыдов. – Да тут гарем мож…   -   Подавился   он   рукавом   офицерского   мундира,   которым   тут   же   занюхал недавно выпитую стопку.

- Мы согласны. – подытожил старый князь.

- Ну наконец-то, - выдохнул Галицкий, вновь взглянув на часы. – Неприятно,

безусловно, но на самолет еще успеваю.

-   Рад   был   вас   всех   видеть,   -   поднялся   Еремеев,   пожимая   руки   вставшему

Долгорукому   и   Галицкому.   –   Господа?   –   Недоуменно   обратился   он   к   отчего-то спокойно сидевшим Панкратову и Шуйскому.

-   Десять   миллиардов   рублей,   -   произнес   Панкратов,   глядя   на   трех   молодых людей с красными бабочками на углу стола. – Окончательная цена выкупа.

От его голоса отчего-то замерли все. А вот один из ребят – тот, что со шрамом возле   глаза,   неторопливым   движением   достал   сотовый   телефон   из   внутреннего кармана   пиджака.   Не   торопясь   выбрал   номер   для   звонка,   дождался   ответа   и проговорил бесцветным голосом, свойственным бухгалтерам и киллерам:

- Димка, шесть КАМАЗов к воротам. Остальные – на базу.

- Милая шутка, - чуть напряженным голосом в абсолютной тишине произнес

Еремеев.

- Господа, - поднял на князей взгляд юноша со шрамом. – Могу ли я просить вас организовать проезд для техники?

Князья   дружно   закивали   и   принялись   вызванивать   свою   свиту.   И   только

Шуйский спокойно попивал из стакана, да Давыдов разочарованно хлебал из своего,

с укоризной косясь на товарища, прекрасно понимая, откуда у него там вода, и куда и к кому делась иная жидкость.

- Ворота – откроете? – Обратились к Еремееву.

А   тот   стоял,   не   понимая   –   происходит   ли   это   взаправду   с   ним,   или   это   все горячечный бред. Потому что такие деньги не могли существовать. И более того –

наличными.

- Сергей Олегович? – Обратился к нему Панкратов. – Ворота.

- Да… Конечно, - нервно кивнув, сделал распоряжения аристократ.

И совсем скоро из-за поворота послышались звуки тяжелой техники. Красные,

новенькие   Камазы-самосвалы,   с   закрытыми   тентом   кузовами,   выстроились   по линеечке недалеко от дома.

- Сергей Олегович, - обратился к нему тот же молодой человек с бабочкой. – Куда выгружать?

-   Возле   дома.   –   Ощущая,   что   теряет   контроль   над   ситуацией,   пробормотал

Еремеев.

- Возле дома, - повторил за ним юноша в свой сотовый телефон.

- Только не на гиацинты! Жена – убьет.

Жена, впрочем, убьет и без этого.

- Только не на гиацинты, - терпеливо повторил тот. – Простите, тут спрашивают,

как выглядят гиацинты?

- Такие – фиолетовые и бесполезные…

- На газон, - емко передал парень и положил трубку.

А   князья   встали   и   подошли   поближе   к   окну,   чтобы   не   пропустить,   как   из поднимающихся   на   гидравлике   ковшей   высыпается   кажущийся   бесконечным листопад купюр. И так – шесть раз.

Только Еремеев остался подле своего места, кусая губы и отчаянно извиняясь внутри   себя   перед   собственной   доченькой,   которую   своими   же   неосторожными словами отдал в лапы чудовища.

- А Самойлов-то ваш – гусар! – Крутанув ус, со знанием дела произнес Давыдов.

- Все равно никакой свадьбы не будет. – Произнес Еремеев.

- Как же? Откажетесь от собственного слова? – Повернулся к нему Долгорукий,

глядя как на неведомого зверя.

- Там будут против. – Подняв руку, указал Сергей Олегович на небеса.