Н 4 (СИ)

- Простите, - смутилась Ника. – Можно я? – Поднесла она ладонь к щеке гусара.

А как тот решительно кивнул, осторожно коснулась роскошных усов и призвала дар. Ладонь – как и место под ней – мягко засветилось.

-   Вот   так,   -   удовлетворенно   посмотрев   на   результат   работы,   Ника   чуть поправила длинный ус, отметив, как тот стойко противостоит гравитации и вполне завивается.

Давыдов мигом ощупал лицо, осторожно коснулся уса, и с выражением надежды и счастья на лица – словно человек, вновь обретший конечность – лихо крутанул левый ус вверх.

- Стоит! Господа, у меня снова стоит! А я уже отчаялся надеяться! Ника, вы и ваша ладошка – это просто чудо! То есть, я хотел сказать, работает! – обратил он внимание на задумчивые взгляды князей из зала. – Ус снова стоит и вьется! Честью клянусь,   ничего   пошлого,   -   тут   же   отреагировал   он   на   хмурое   выражение   лица

Юсупова и даже изобразил стойку смирно.

- Ника, - чуть не прослезившись от радости, повернулся он к невесте. – Не знаю,

как вас и благодарить.

- Что вы, мелочи. Там было всего лишь небольшое проклятье. – Засмущалась

Еремеева. – Хотите, перевешу его пониже?

А взгляд Давыдова даже слегка протрезвел.

-  Не   надо! В  знак  искренней  благодарности,  с сегодняшнего  дня  я  зачисляю вашего сына в полк! – Торжественно произнес он.

- Н-но его пока даже нет в планах…

- Когда это останавливало настоящего гусара?!

В   общем,   от   крайне   настойчивого   в   своих   намерениях   Давыдова   пришлось убегать   (он   требовал   имя   ребенка,   настойчиво   предлагая   вариант   Василий),

отговорившись важными делами на кухне. А там подбодрить крайне недовольную

Аймара, что комплект блюд для большого банкета рассчитан на пятьдесят персон, а гостей всего-то шесть, и вовсе тут немного посуды. Ну и отогнать Го от поваров –

потому что если и у тех откажут руки, то придется угощать пельменями.

Обратно Ника возвращалась осторожно, отслеживая местоположение Давыдова

– но тот, по счастью, уже был за столом, с удовольствием крутил себе ус и по новому кругу знакомился со всеми князьями. А те в очередной раз прощали человека, дети и внуки которого составляли руководство канцелярии императора.

Словно   по   очереди,   к   ней   подошел   князь   Панкратов,   рассыпался   в комплиментах, пожелал самого лучшего и, напомнив о выбранной стезе хирурга,

пожелал подарить ей личный полевой хирургический набор.

- Каждое лезвие – артефакт, - скромно хвалил князь свой подарок. – На днях руку человеку пришивал, так ни одного шрама не осталось, а координация движений и прохождение   импульсов   просто   идеальны.   Не   смейте   отказываться,   это   от   всей души. Доставят на днях.

С тем и отошел, коротко поклонившись, оставив девушку со светлой радостью.

Подошел и Долгорукий, витиевато рассказав о невесте своего внука, которая наверняка была бы рада такой подруге, и что им определенно надо познакомиться.

Ведь у Ники пока нет свидетельницы на свадьбу, верно? Особенно из имперского рода Ховриных?

-   Ника   Сергеевна,   -   через   пару   минут   после   прошлого   визита   неведомо   как незаметно оказался рядом князь Шуйский.

Этот тоже, по всей видимости, решил не оставаться в стороне.

– Позвольте высказать вам свое восхищение.

- Александр Олегович. - Ника повернулась к нему и изобразила книксен.

- Из вас выйдет очень красивая вдова.

Слова   не   сразу   добрались   до   сердца.   Но   после   осознания,   кровь   прилила   к щекам,   а   пальцы   сжались   в   кулаки.   Но   затем   мгновение   обдумывания,   и   гнев сменился задумчивостью.

Ника с затаенной тревогой посмотрела на князя, словно ожидая продолжения.

- Умная, красивая вдова. – Неторопливо, с расстановкой добавил князь.

Во взгляде же его было привычное равнодушие – так смотрит лес на человека,

пытающегося плыть по быстрой стремнине и еще не знающего, что впереди вода падает с высоты на острые камни.

Шуйский   достал   из   внутреннего   кармана   мундира   желтый   конверт   без надписей и, заслоняя от чужих взглядов, передал девушке.

А   та,   коротко   поклонившись,   заспешила   с  конвертом   внутрь   дома.   И  только быстро   пройдя   пару   поворотов,   остановилась   в   пустом   помещении,   освещенном узким окошком, стараясь унять тревожное биение сердца.

В   конверте   оказалась   одна   фотография,   в   которой   вовсе   не   было   ничего криминального.   Цветная,   но   почти   лишенная   красок,   она   явно   была   сделана   с большого расстояния – детали на переднем плане характерно размывались, а угол обзора был направлен сверху вниз. Но узнать по обстановке на фотографии один из фешенебельных ресторанов на Арбате можно было без малейших проблем, равно как   и   то,   как   за   одним   из   столов   в   нем   вместе   обедают   князь   Черниговский   и

Милютин Борис Игнатьевич.

***

Мало   кто   из   романтиков   помнит,   что   за   широким   и   красивым   жестом,