Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

О том, как преподавались в университете древние языки, рассказывал впоследствии В. П. Лободовский. Например, «лектор греческого языка занимал первокурсников почти каждую лекцию разговорами о видах на Волге и об особенном полёте чаек над этой рекой до бури, во время бури и после неё». Лектор латинского языка «толстенький коротенький немец, хотя и усердно вёл свое дело», любил огорошивать студентов неожиданными вопросами, не имеющими к его предмету никакого отношения. Так, однажды он вдруг объяснил всем, что мысль быстрее электричества.[360] О преподавателе греческого языка И. Я. Соколове Чернышевский-первокурсник в письме в Саратов высказывался в том смысле, что это «такой человек, которого нельзя не любить как человека, но невозможно уважать или любить как профессора», «Соколов – самая ограниченнейшая голова, слабенькая-преслабенькая. Одним словом, пятилетнее дитя» (XIV, 91, 102).

Скептическое отношение Чернышевского к университетскому обучению появляется уже на первом курсе. В письмах к родным всё чаще начинают появляться такие фразы: «И из-за чего весь этот огромный расход? Из-за вздора! Выписавши на 100 р. сер. книг в Саратов, можно было бы приобрести гораздо более познаний» (XIV, 63), «в Университете, кроме вершков, ничего не нахватаешься. Столько предметов и так мало времени» (XIV, 123). Ближайшее знакомство с высшим учебным заведением лишь подтвердило выводы о превосходстве домашней системы обучения перед официальной школой, к которым он пришёл ещё в семинарии. Общее безотрадное впечатление от университетского преподавания скрашивал едва ли не один И. И. Срезневский, «который так и затягивает в возделыватели того поприща, которое сам он избрал» (XIV, 164).

Тем не менее, привыкший к дисциплине Чернышевский занятий не пропускал, лекции посещал «неопустительно, строго соблюдал посты, ходил в церковь, настольною книгою его была Библия. Так было во время пребывания Н. Г. Чернышевского в первом курсе университета, когда мы жили вместе», – это свидетельство А. Ф. Раева[361] вполне согласуется с письмами Чернышевского, относящимися к первому году университетской жизни. «Хожу на лекции, постепенно знакомлюсь с товарищами (некоторые из них кажутся мне такими замечательными по познаниям и дарованиям, что я и не полагал иметь таких хороших; но только ещё кажутся, а знать ещё не знаю) и университетским порядком, и только», «начал учиться по-английски» (12 октября). Записался в Публичную библиотеку (25 октября). Настойчивые просьбы прислать «роспись по всем постам и постным дням нашей церкви» (19 октября и 8 ноября 1846 г.). «В театр я не хожу» («глупая прихоть», «терпеть не могу его»), «кроме нужного, денег не употребляю ни на что, потому что, от непривычки ли, или от характера, не хочется и употреблять их на пустое» (1 января 1847 г.). Лекции с 9 утра до 3 дня, университетская и Публичная библиотеки, книжные магазины, занятия английским языком (это сверх университетской программы), еженедельные письма-отчеты домой, узкий круг знакомых: археолог А. В. Терещенко, А. Ф. Раев, бывший саратовский чиновник О. Я. Рождественский, чиновник канцелярии Синода В. С. Колеров, несколько визитов к бывшему товарищу Г. И. Чернышевского по Пензенской семинарии преуспевающему К. Г. Репинскому, семья чиновника военного министерства И. Г. Железнова, служившего в 1830-е годы в Саратове, П. И. Промптов – брат товарища Чернышевского по Саратовской семинарии, чиновник Министерства внутренних дел, А. Я. Стобеус – бывший саратовский домовладелец, теперь петербургский чиновник,[362] – таково неторопливое внешнее течение его первого петербургского года. Чтение и ближайший круг университетских товарищей – единственное, что приоткрывает завесу во внутренний мир студента, а «жизнь внутренняя, душевная», как писал он в одном из писем к А. Н. Пыпину, «и есть истинная жизнь», «это главное, единственное, можно сказать» (XIV, 57, 58).

Основу убеждений Чернышевского-первокурсника составляла глубокая, неколебимая религиозность. Мысли о науке, литературные вкусы, отношения с товарищами – всё пропитывалось дорогими ему идеями христианского учения.