На Афон

Я нос повесил, но тем не менее пошел хлопотать о паспортах, которые быстро выдали и поставили все визы. Это было перед Рождеством Христовым в 1922 году. Положили мы паспорта в карман и никому ни слова. Приехали в Карловцы. Там все собрали, уложили, пораздали книги, картинки и проч.[ее] и через два дня едем в Белград, там мол отслужим первых 3 дня Праздника, а Новый год будем встречать на св. Афоне. В Карловцах в Патриархии со всеми распростились, были тут и слезы, так как к Владыке насельники Патриархии привыкли и полюбили его. На вокзал провожать Владыку вышла Семинария с преподавателями и ректором, говорились речи и всякие взаимные пожелания.

Приехали мы со всеми чемоданами в Белград, отслужили на первый день Рождества. Масса визитеров, прием и угощение; многочисленные представители обществ, из бывших и настоящих, по прежнему обычаю Владыке первому делали визиты. На второй день Праздника утром читаем правило перед литургией, которую Владыка должен был служить в соборе, вдруг стук в дверь: принесли телеграмму, читаем, пишут из Пантелеймоновского монастыря: «Кинот пересмотрел свое постановление о разрешении Вам поселиться на Афоне, отменил свое постановление, письмо следует»…

Владыка был очень огорчен, но перекрестился и сказал:

– Слава Богу и за это, потерпим и сию плюху.

– Что же, спрашиваю, мы теперь будем делать?

– Ничего, поговорю со Святейшим и вероятно опять вернемся в Карловцы, а сейчас читай правило…

Так оно и вышло и через несколько дней мы с некоторым смущением вернулись в Карловцы, где среди насельников Патриархии, сего «Сербского Сиона» не встретили ни насмешки, ни злорадства по поводу нашей неудачи, а наоборот все, как святители Сербской Церкви, так и преподаватели семинарии с еще большей любовью и вниманием отнеслись к Владыке, потому что искренно полюбили его.

Но как произошло, что Кинот вдруг изменил свое решение? когда он это сделал? и что происходило в этот день в Белграде?

Как ни секретно мы готовились к отъезду, но когда стали получать паспорта и визы, про наши планы узнал кто-то из русских, без которых в то время не обходилось ни одно учреждение, и тогда вскоре узнал о них весь русский Белград. Но узнал уже тогда, когда паспорта со всеми визами были у нас в кармане.

Владыка был недоволен, когда кто приходил его уговаривать не ездить и на эту тему прекращал всякие разговоры. На другой день после того как стало известно об отъезде Владыки на Афон, рано утром смотрю в окно и вижу спускается с горки к Патриархии, по улице Кр.[аля] Петра Княгиня М. А. и несет образ.

– Владыка Святый, – говорю, – идет Княгиня и несет, кажется, Чудотворный образ.

Владыка был очень недоволен:

– Ну вот, этого еще не хватало, что я Борис Годунов, что ли, что ко – мне из-за пустяков тревожат святыни?

Я вышел навстречу Княгине, но она входить к Владыке не решилась, ибо знала, что Владыка будет недоволен, а только полушепотом сказала, передавая мне икону:

– Пожалуйста, поставьте святый образ у Владыки, пусть он помолится и приложится, а я приду и возьму его около 11 часов дня… Он Царицу Небесную лучше послушает чем нас всех, а Она сделает так, как нужно.

Вошел я с Курской иконой Божией Матери Знамения. Владыка часто крестился несколько раз, пока я нес и ставил икону на столик. Когда поставил, Владыка положил два поклона земных, приложился, а затем еще поклон положил. Я сделал также.

Тогда Владыка спрашивает:

– А где же княгиня?

Я передал подлинно то, что она сказала. Владыка улыбнулся:

– Ну, ее счастье, а может быть и мое: я бы ее обругал, и обидел бы без толку, а оно ведь и хорошо, что она принесла святыню – я давно уже не прикладывался.

В скором времени пришел один студент, очень верующий, но по своему, долго стоял и молился перед иконой, затем приложился и говорит мне, уже в коридоре:

– Знаете, о чем я молился? Я говорю:

– Знаю, хотите не учивши сдать два экзамена.

– Нет, говорит, не о том, я молился к Царице Небесной, чтобы Она ни за что не пускала Владыку на Св. Афон, ибо он здесь нужнее чем там. И я знаете, что думал, когда молился? Что если есть Бог, то он должен услышать и не пустить от нас Владыку, а если Его нет, то конечно Владыка поедет…

Я его немного пробрал, назвал его искусителем Бога и еще что-то говорил ему, но не помню, но он не сердился на меня, ибо он был очень предан Владыке и ко мне хорошо относился.

Что же было в это время в Киноте, на Св. Афоне?

В Киноте шло заседание в этот самый день и что еще страшнее в тот же самый час, когда у Владыки в комнате стояла чудотворная икона Божией Матери Знамения Курской [sic!], и Кинот пересмотрел и отменил свое решение о разрешении Владыке Митрополиту Антонию приехать и поселиться на Св. Горе. Тут не может быть и речи, чтобы кто-нибудь из Белграда хлопотал об этой отмене, никто и ничего не делал в этом отношении, и все это произошло промыслительно. Царица Небесная устроила так, как нужно было и для Владыки и для нас чтущих его, а главное для Св. Русской Церкви.