На аптекарском острове

Клочик вздрогнул, покраснел и на всякий случай ткнул меня в бок.

- Потому что он трубадур, - сказал я. - Разве не похож?

- А кто такие были эти трубадуры? Вы сами-то знаете?

- Да были такие бездельники. Что-то вроде рыцарей… Ездили по свету на лошадях, играли на трубах и все такое.

- И еще, если не ошибаюсь, воспевали любовь к даме сердца? Ведь так? - ехидно добавила Ленка.

- Еще как воспевали! - охотно подтвердил я, решив довести бедного Клочика до белого каления. - У них это серенадами называлось.

Клочик больше не мог выдержать этой пытки. Он заерзал и хрипло сказал:

- Лена, дай чего-нибудь поесть.

- Поесть? - переспросила Ленка и хмыкнула.

- То есть попить, - сказал Клочик и совершенно смутился.

- А может, все-таки поесть? - сказала Ленка. - Я могу борщ разогреть.

- Не, спасибо, я уже пообедал, - сказал Клочик, и я видел, что он готов провалиться сквозь землю. Пора было выручать моего трубадура.

- Ленка, так кого же ты все-таки разглядела там, в альбоме у Графини? - спросил я. - Что-то твой дедушка не очень похож на ту фотографию.

- А вот мы сейчас проверим, - ответила она. - Я просто не могла ошибиться.

Ленка соскочила со стула, открыла шкаф и вскоре вытащила оттуда альбом, немного похожий на тот, что мы видели у Графини. Только без медных застежек. Быстро пролистав его, она достала небольшую пожелтевшую карточку и протянула нам. С карточки на нас глядели два молодых человека в одинаковых кожаных куртках. Один был в фуражке с длинным козырьком и в круглых очках с тонкими дужками, у другого были небольшие острые усики и короткие гладкие волосы, расчесанные на прямой пробор. Сомнений не оставалось: это был тот же человек, что и в альбоме у Графини. Только здесь он весело улыбался, слегка наклонив голову к своему товарищу.

- Ну, что я говорила! - торжественно сказала Ленка. - Вот он, мой дедуля. В молодые годы. Сейчас мы ему допросик учиним.

И словно угадав Ленкино намерение, в комнату опять вошел дедушка.

- Алена, ты не видела вчерашней «Вечерки»? - спросил он.

Ленка выхватила у меня фотографию и протянула старику:

- Деда, это ты?

Старик поднес карточку близко к глазам, заулыбался и закивал головой.

- Ну, конечно, Алена, конечно. А слева Васька Сухоруков. Это мы с ним на последнем курсе снимались. Потом, после выпуска, он уехал в свой Мелитополь, да так и сгинул. Хоть бы письмо, черт, написал. А ведь, как ни говори, пять лет дружили. Если бы вы слышали, как он на гитаре играл! Запоет, бывало: «Отойди, не гляди…».

- Да погоди ты, деда, про своего Ваську, - прервала старика Ленка. - Ты лучше скажи, знал ты когда-нибудь Клавдию Александровну Веревкину?

- Веревкину? - дедушка наморщил лоб и подергал себя за усы. - Ну, как же! Конечно, знал. Веревкин, Степан Кузьмич. Помнится, я тогда сменным инженером на «Дизеле» работал, а он был старшим мастером. Мы его еще Левшой звали. Золотые, скажу вам, руки у человека были. Пил только, подлец, крепко.

- Дедушка, ну что ты такое говоришь? Я тебя про женщину спрашиваю. Веревкина, Клавдия Александровна.

- Нет, женщину не знал. А Кузьмич был человек уникальный, это точно. Возьмет, бывало, в руки деталь и скажет: «Десятки не хватает. Брак». Измерят - и точно, на одну десятую миллиметра меньше. Да-а. Жаль, спился… Так, Алена, ты не видела газету? Пойду на кухню поищу.

Дедушка вышел, а мы растерянно посмотрели друг на друга.

- Тут что-то не так, - сказала Ленка. - Ведь не может у Клавдии Александровны случайно лежать фотография моего деда?

- А как ты сама с Графиней познакомилась? - спросил я.

- Очень просто. Мы тогда только приехали из Греции. Я гуляла в Румянцевском садике и остановилась около колонны. Вижу, рядом какая-то старушка стоит и так странно на меня смотрит. Я хотела уйти, но тут старушка вдруг стала мне рассказывать про эту колонну, про князя Румянцева, про сфинксов. Так мы и познакомились.

Я еще раз взглянул на фотографию, потом на Ленку, и вдруг меня осенило.

- А сказать, почему она вдруг решила с тобой познакомиться? Все совершенно ясно. Графиня знает твоего деда. И знает очень давно. Да ведь ты на своего дедушку как две капли воды похожа!

- И верно похожа! - закричал Клочик, посмотрев на фотографию, а потом на Ленку.

- Но почему же дедушка-то говорит, что не знает Клавдию Александровну? Ведь не скрывает же он?

- Вот здесь-то и тайна, - сказал я. - Загадка Бермудского треугольника.

- А может, он просто забыл? - сказал Клочик. - Пожилой все-таки человек.

- Не может этого быть, - обиженно сказала Ленка. - Какого-то алкоголика Кузьмича помнит, а женщину, которая хранит его фото столько лет, - не помнит!

Вдруг дверь резко распахнулась, и в комнату вбежал сияющий дедушка.

- Вспомнил! Ну, конечно, я знал еще одного Веревкина! Альберта. Он был племянником директора гимназии, в которой я учился. Худенький такой блондин. Потом мне говорили, что он застрелился от несчастной любви. - И совершенно довольный, дедушка торжественно покинул комнату.

- Пора уходить, - сказал я. - А то он еще с десяток Веревкиных вспомнит.