На арене со львами

Но и знай Морган тогда о ее звонке к Данну, он все равно не слишком взволновался бы, потому что все его мысли в то время были поглощены Энн. Об этом и сейчас вспоминать больно, подумал он, почти не слушая Мэтта, но из всех обид, унижений и разочарований он пережил тогда самое жестокое. Он и сейчас не знал, что произошло в то лето, когда состоялся съезд, то ли Энн затеяла какую-то игру, то ли в приступе раскаяния казнила себя, вернее, глумилась над собой, то ли этот ее странный, неожиданный порыв нежности к нему был последней отчаянной попыткой обрести то, что никогда ей не давалось, как всем нам что-то не дается; может быть, она на миг поверила, что, сдавшись, покорясь, впустив его в свою святая святых, куда он так часто и так тщательно стремился, она, по необъяснимой иронии судьбы, сможет как-то приспособиться к своему существованию: как будто с циничной покорностью легче смириться, чем с непримиримым одиночеством, как будто это ранит не так больно. А может, она просто готовила поле для кровавого посева, желая погубить его, или себя, или их обоих.

Не все ли равно, подумал он, зачем теперь вспоминать об этом? И все-таки снова и снова он вспоминал о той сумасшедшей страсти, которая тогда ошеломила его, о волшебстве, об ослепительной яркости красок, которыми вдруг расцвела жизнь, он и не знал, что такое бывает. Все это вновь обрушилось на него, наверно, потому, что они воскресили прошлое — предвыборный съезд, отель, толпы народа, нескончаемые часы на трибуне, в табачном дыму, среди криков и рева толпы,— те ночи и дни навсегда слились для него в один исступленный миг, ради которого он и жил, в тот миг, когда он думал, что пробьет, разрушит стену, окружившую его, отделившую их друг от друга, когда в яростных, изощренных, не утоляющих страсть объятиях любви, чистой и сливавшей их воедино, как пламя сплавляет металлы, он вдруг поверил, что вот он, конец отчуждению, они вырвались из тьмы одиночества, они одолеют смерть, отринут все своекорыстные мысли и возродятся в едином существе.

— …Но на самом-то деле,— сказал Мэтт Грант,— хоть Ханту и удалось одержать блестящую победу на первичных выборах, к открытию съезда он уже терял последние силы. Все свои заряды он расстрелял на первичных выборах. Вербовать сторонников тем же способом, что и раньше, он уже не мог. На южан, преданных Бингему, рассчитывать особо не приходилось. Никто не знал в точности, каким числом приверженцев располагают президент и партийные лидеры — это зависело от того, кому их голоса понадобятся и для какой цели,— но все журналисты полагали, что их около четырех сотен. Значит, президент с Джо Бингемом могли совместно выставить против Ханта половину делегатов съезда. Если он хотел спасти положение, надо было круто менять курс и договариваться с кем-то о передаче ему голосов или идти на сделку: к примеру, переманить на свою сторону либералов Старка и обработать всех тех делегатов, которых выдвигали отдельные штаты, включая и того деятеля, которого проталкивал Данн. Если считать сторонников этого деятеля да прибавить сюда известное число приблудных представителей соседних штатов, то выходило, что Данн обеспечил своему кандидату девяносто восемь голосов. Эту цифру я, наверно, никогда не забуду. И теперь вы понимаете, почему Кэти позвонила Данну, когда газеты начали кричать об Эйкене. Данн был той самой картой, которой она надеялась сорвать банк.

И конечно же, подумал Морган — рассказ Мэтта то врывался в поток его неотвязных мыслей, точно автомобиль на улице в часы пик, то мысли оттесняли слова,— у Кэти были все основания сомневаться, что Хант сам позвонит Данну, ведь он по натуре был актер, а не режиссер, хотел быть не за кулисами, а на сцене.

«Юный следопыт» — так называл Андерсона кое-кто из партийных лидеров, хотя они же раньше возмущались его «бесчеловечной, маккартистской тактикой по отношению к старине Хинмену». Перед открытием съезда в Хантову штаб-квартиру в гостинице проник слух, будто губернатор одного из нефтяных штатов предложил Андерсону голоса нескольких делегаций во втором и третьем туре, если Андерсон даст ему гарантию, что в случае избрания вернет этим штатам спорные нефтеразработки. По тем же самым слухам, Андерсон, не колеблясь, отверг такое предложение, хотя, прими он его, от армии Бингема и воинства Белого дома наверняка откололся бы целый фланг.