На берегах Гудзона. Голубой луч. Э.М.С.

Вы губите невиновного. Аллан Креган невиновен. Когда он 12-го декабря покинул Бриар-Манор, мистер Кардиф был совершенно здоров. Не бросилось ли вам в глаза, что на теле убитого нет ни следов отравления, ни ран? Генри Кардиф погиб не от человеческой руки, а от неведомой силы, силы, не имеющей себе равной на земле. Я могу доказать правильность своих слов. Отправьтесь завтра после полудня в Бриар-Манор, обыщите библиотеку и убедитесь в том, что никто там не спрятан. Заприте в комнате собаку. Следите за тем, чтобы никто не входил. Затем через полчаса снова войдите в комнату. Вы найдете собаку мертвой — на ее теле не будет никаких ран. Но никто не должен входить в комнату, пока пройдет полчаса. Не думайте, что вы можете обмануть силу, повелевающую жизнью и смертью. Я могу доказать правоту своих слов только в том случае, если собака будет одна в комнате. Завтра, 23-го декабря, между пятью и шестью часами я вам докажу, что Аллан Креган невиновен. Не забывайте: никто не должен входить в комнату, прежде чем не пройдет полчаса».

Джонсон усмехнулся.

— Какая наглость! Кто бы мог быть автором этого глупого письма? Быть может, мисс Кардиф, желая спасти своего жениха? Неужели она действительно думает, что Джонсон позволит ввести себя в заблуждение подобной бессмыслицей?

Он снова зажег трубку и задумчиво взглянул на письмо.

«Может быть, пойти туда завтра? — подумал он. — Хотя бы для того, чтобы убедиться в том, что все это сплошной вымысел. Какая-то неведомая сила. Почему не рука провидения, не злой дух? Если я туда пойду, то я буду смешон; если же я не пойду туда, то у меня всегда будет чувство, что я что-либо упустил, и я всю жизнь буду упрекать себя. Да, я пойду для того, чтобы вывести их на чистую воду.»

На следующий день, в сопровождении большого дога, он вошел в библиотеку Бриар-Манора. Он тщательно обыскал всю комнату, убедился, что в ней никто не спрятан и что нет никакой потайной двери. Затем посмотрел на часы. Было без пяти минут пять. Джонсон усмехнулся.

— Посмотрим, что теперь произойдет.

Он решил не считаться с запрещением автора письма и остаться в библиотеке.

Он подошел к двери и сказал полицейским:

— Максвелл, Стронг, оставайтесь на своих постах. Я скоро вернусь.

Затем он потушил электричество, бесшумно прошел в глубину комнаты и сел в кресло. Он вынул револьвер и стал вглядываться в темноту.

Царила глубокая тишина. Дог спокойно лежал у камина и ровно дышал.

«Как странно, — думал Джонсон, — вот я опять сижу в той самой комнате, в которой погиб Кардиф».

В комнате стало светлее. В окно проник бледный голубой луч, скользнул по письменному столу и осветил собаку.

Джонсон ждал. Тишина. Не было слышно ни звука. Сыщик насмешливо улыбнулся. Какой он дурак, что пришел сюда; разумеется, ничего не произойдет. Это, ведь, можно было предвидеть. Вдруг слабый шум привлек его внимание. Собака вскочила и стала бегать по комнате и обнюхивать углы. При свете голубого луча Джонсон заметил, что у собаки поджат хвост и что она сильно дрожит. Собака завыла. Потом стала дико метаться по комнате, точно погоняемая смертельным страхом.

Нервы Джонсона были напряжены до крайности. Неужели нельзя положить конец этому отвратительному визгу? Он по полу подполз к собаке, стал гладить ее и шептать ей успокоительные слова. Собака хотела его укусить, потом подняла голову и посмотрела остановившимися от ужаса глазами на противоположную стену. Джонсон посмотрел по направлению ее взгляда. Ничего. А собака продолжала визжать. Джонсон почувствовал, что руки его леденеют. Неужели этот пес никогда не замолчит? Вдруг собака вскочила, не переставая глядеть на стену, и начала лаять и выть. Джонсон бросился к двери и зажег свет.

В комнате стало светло, и сыщик направился к стене, на которую смотрела собака. Ничего. Он вторично обыскал комнату. Ничего. Он подозвал собаку. Виляя хвостом, она подошла к нему и, по-видимому, совершенно успокоилась.

Джонсон выругался. Он дал себя обмануть, как последний дурак. Он, знаменитый сыщик Скотланд-Ярда.