На берегу Красного моря

Синайскій полуостровъ представляетъ собою треугольное пространство, примыкающее къ пустынямъ Суэцскаго перешейка и омываемое съ двухъ сторонъ двумя заливами Чермнаго моря — Акабинскимъ и Суэцскимъ, обхватывающими его какъ руками. Весь полуостровъ наполненъ массою безпорядочно разбросанныхъ горныхъ цпей различной формаціи и отдльныхъ пиковъ, между которыми проходятъ узкія долины, называемыя арабами «уади»; нкоторыя изъ этихъ уади представляются оазисами; большинство же ихъ мертво какъ и окружающая ихъ пустыня. Со всхъ трехъ сторонъ полуостровъ замыкается горами. На свер его отдляетъ отъ пустыни перешейка кряжъ Этъ-Тиха, тянущійся черезъ весь полуостровъ; на запад въ нкоторомъ отдаленіи отъ моря проходитъ кряжъ Эль-Раха, а по восточному берегу полуострова идетъ прибрежная Акабинская цпь. Главный узелъ всхъ цпей и горъ каменистой Аравіи составляютъ гори Синайскія, изъ которыхъ отдльными громадами высятся: Джебель Муса, Хоривъ, пикъ св. Екатерины, Сербаль и Фурейа. Съ вершинъ этихъ горъ можно обозрвать всю панораму полуострова… У подножья Джебель-Мусы показалась гробница шейха Салиха, святого, наиболе уважаемаго арабами Синайскаго полуострова. Съ обихъ сторонъ нашего пути стояли огромныя скалы боле тысячи футовъ вышиною; казалось, мы хали между темными каменными стнами, такъ какъ многія скалы имли крутые отвсы; глазъ терялся въ этой масс дикаго мраморнаго камня, не оживленнаго ни одною зеленою травинкою, ни однимъ пернатымъ существомъ; только огромныя ящерицы и трехфутовыя зми прятались въ каменныя норы при вид нашего каравана, бодро шедшаго по извилистымъ тропамъ змящейся уади, усяннымъ множествомъ камней. Около полудня мы достигли подножья огромной Фурейа, около которой мы и сдлали первый привалъ и ночлегъ, надясь осмотрть хорошенько до вечера его многочисленныя пещеры. Отдохнувши и оставивъ верблюдовъ на попеченіе Юзи, мы съ Ахмедомъ и Рашидомъ отправились на поиски.

Мы цплялись на кручи Фурейа, осматривали русла ея зимнихъ потоковъ, поднимали камни, высматривали пещеры, и судьба наградила насъ нсколькими находками каменныхъ орудій. Поотставъ немного отъ товарищей, я забрался въ дикое ущелье, которое со всхъ сторонъ замыкалось гранитными скалами. Въ одномъ мст его вела какъ бы тропинка на вершину Фурейа; я попытался въ полчаса сдлать этотъ подъемъ, но, увидавъ, что вершины не достигнуть до наступленія темноты, я остановился и съ трепетаніемъ сердца взглянулъ внизъ и на все окружающее. Я стоялъ одинъ среди великановъ синайскихъ горъ, направо и на лво поднимались кручи Фурейа, впереди и сзади открывалась панорама на весь Синайскій полуостровъ, выше меня было одно безоблачное небо, да горный орелъ каменистой пустыни; ниже голыя верхушки громадъ, окружающихъ синайскій горный узелъ. Это собраніе огромныхъ скалъ, пиковъ, горнихъ вершинъ во вс стороны опускалось отлого и переходило незамтно отъ темнаго цвта камня къ желтоватымъ пескамъ пустыни, которая въ сверу замыкалась зубчатою стною Этъ-Тиха, а къ югу, востоку и западу сливалась съ поверхностями двухъ прекраснйшихъ заливовъ, за которыми высились неровныя цпи верхняго Египта и собственной Аравіи.

Глазъ не хотлъ оторваться отъ этого зрлища; ширина, даль и глубина видимаго пространства очаровывали его; какъ-то невольно глазъ перебгалъ съ одного края горизонта на другой, перспектива забывалась: море какъ будто плескалось у самыхъ ногъ, пустыня охватывала своимъ просторомъ и замыкала въ своихъ зыбкихъ пескахъ каменные громады, съ пріютившимся на нихъ путникомъ, надъ которымъ было одно небо и котораго не видлъ ни одинъ глазъ человческій…