На берегу Тьмы

– Александр сказал, что женится на другой. Да и кто я такая? Безграмотная крестьянка. А он купец, университет кончил. На что я надеялась?

– И что же теперь, из-за каждого дурака топиться? Пусть женится на этой купчихе!

– Так вы все знали? Знали? – Катерина вскочила. – И радовались моему горю!

– Не радовался я, Катерина.

– Теперь без него мне не жизнь!

Николай тоже вскочил:

– Да таких, как он, знаешь сколько у тебя будет? Только выбирай!

– Не хочу никого другого! Он лучший на всем белом свете!

– Ты не будешь с ним счастлива, поверь мне. Я старше, многое повидал.

Она плакала:

– Вы так говорите, чтобы обидеть. Он благородный. Все ради семьи.

– Говорю так, чтобы спасти тебя. Александр не тот человек. Он не любит тебя, предает. Неужели не видишь этого? Зачем оправдываешь его?

– Что же мне делать, коли я люблю его?

– Если бы я мог – сегодня женился бы на тебе!

Катерина молчала. Страсть к Николаю поселилась в ней с того самого вечера в кабинете, но, как и прежде, пугала ее. Хорошо ли жить страстью? Это плотское, грешное чувство. Совсем другое у нее было к Александру. Он был словно ангел, хороший, нежный. Так красиво говорил и мечтал, рассказывал, как хорошо они будут жить. С ним было хорошо и легко, она чувствовала себя лучше, чище. Только Николай знал, какая она: грешная. Именно такой она быть не хотела.

– Я не люблю вас, – сказала наконец Катерина.

Николай дрожащими руками достал портсигар, зачиркал непослушной спичкой.

– Лучший, говоришь? Ну ладно. Домой иди, поняла?

– Поняла.

– Топиться не вздумай, а то я тебя с того света достану. Женится он на тебе, обещаю. Слышишь?

– Да.

– Обещаю тебе – женится, – повторил Николай – Иди. Только будь счастлива с ним, – прошептал он вслед уходящей Катерине.

После бессонной ночи, хорошенько окутав кабинет табаком, Николай отправился в Старицу к купцу Солодовникову. Тот владел несколькими из целой сотни каменоломен известняка, испещрявших берег Волги, и имел договор с фарфоровыми заводами Кузнецова на поставку опоки. С Солодовниковым Николай приятельствовал – не раз общался с ним как мировой судья и знал как человека делового, но исключительно порядочного и честного. Поэтому тот, не раздумывая, согласился по просьбе Николая поручить старому Сандалову доставку баржами своей опоки на фарфоровые заводы. Сандалов был спасен.

Выехав из Старицы уже после обеда, Николай то и дело подгонял хлыстом лошадь, чтобы попасть в Берново дотемна: оставаться ночевать у матери в Малинниках не хотелось – запилит расспросами и причитаниями. Татьяна Васильевна осталась очень недовольна тем, что Николай отпустил от себя Анну: «Это ты зря, Никола. Жена должна при муже сидеть. А вдруг история какая с Левитиным? Est-ce que tu me comprends?[35] Я старику Боброву не доверяю – упустит ее и глазом не моргнет! А нам всем позор».

Но сейчас Николаю меньше всего хотелось думать об Анне и Левитине. «Да мне все равно!» – ответил он про себя матери. Все его мысли занимали Катерина и Александр.

«Черт его подери!» – возмущался Николай. – Что она в нем нашла? Слизняк мягкотелый! Романтик! А увидела – и с первого раза полюбила. Что в нем особенного? То, что он называет чувством долга? Тьфу на него! Такая женщина раз в жизни встречается. Не понимает он, не понимает. Молодой еще! С другой стороны, жертвует своим счастьем ради благополучия семьи – разве это не достойно уважения? Знает ведь, на что идет? А смог бы я сам проявить такое благородство и пожертвовать личным ради других? Как знать. Но и девушку ведь губит. Обещал, но не женится. Ее же заклюют в деревне! Кто знает – может, действительно руки на себя наложит? Если бы не это – ни за что бы не помогал! Ведь получается, я своими руками ее под венец толкаю. Пусть бы сам нашел выход, если любит. Пусть бы доказал, какой он благородный! Нет – и не попытался даже. Ну что же, Катерина сказала, что не любит меня, значит, нужно, нужно отпустить ее – она сделала свой выбор».

Усталый, изможденный после долгой поездки в Старицу, Николай забарабанил в дверь флигеля.

У Александра на столе лежал раскрытый томик «Капитала» Маркса с испещренными красным карандашом страницами. Николай, заметив книгу, с горечью усмехнулся:

– Не знал, что ты коммунист…

– Да, мне нравится эта идея: общая собственность. От каждого по способностям и каждому по потребностям. Это, черт возьми, справедливо! Коммунизм – как учение Христа, – горячо заговорил Александр, впустив Николая, – не будет ни бедных, ни богатых, никто не будет стремиться к богатству, потому что в этом не будет смысла!

– А, так ты не коммунист, а романтик! Это многое объясняет. Ну что же, слушай: отец твой получит подряд на доставку старицкого известняка на заводы Кузнецова сроком на год. Это должно помочь – пиши письмо.

– Не знаю, что и сказать! Николай Иваныч, как вас благодарить?

Николай с досадой отмахнулся:

– Никак не надо меня благодарить. Женись, ради Бога! И поскорее!

– Да! Женюсь! Конечно, женюсь! – радостно воскликнул Александр.

– Пиши отцу, романтик.