На блюдечке(СИ)

Довольно долго мне казалось, что меня подставили мафиози, и все их последующие наезды были лишь спектаклем. Не так уж и много имелось начальных сведений, чтобы делать предположения. В основном то, что я узнал на суде. Родственники пытались что-то узнать, но у них плохо получалось. Баррет умер сам, и мафиям уже некому было мстить, в полиции никто не верил в мою невиновность, где ещё собирать данные, никто не представлял. Мне даже пытались помочь те из тюремных друзей, кто освобождался и, выйдя на волю, мог что-нибудь выяснить, да и от этого толку оказалось не много. Единственное, что я имел в достатке, это время. На размышления отводились десятилетия. И потихоньку картина сложилась. Как раз та, что вы описали. Баррета убили те, чьё дело он в тот момент вёл и потому, что он хотел перехватить какой-то куш. Вероятность того, что ценность, за которой все охотились, так и осталась бесхозной, была довольно высока, и я вознамерился, освободившись, выяснить, что это. А может быть и завладеть. И конечно вы правы, считая, что тюрьма меня многому научила. И в смысле навыков, и в смысле отношения к жизни. Я был готов нарушить закон в поисках того, что могло возместить четверть века страданий, хотя и не знал, что ищу.

- И когда вы поняли, что это европий? - спросила Сильвия.

- Уже после того, как взялся за поиски блюда. У Герберта Милна, понятно, никаких настоящих родственников быть не могло, а вот у Глена Баррета были, хотя и весьма дальние. Как раз про них-то мои помощники пронюхали, ещё когда я сидел. В полиции почему-то решили справедливым передать после смерти его имущество им, хотя те и не слыхали до того о такой родне. Дом они продали, доходы поделили, а мелкое, никому не нужное, барахло разошлось по благотворительным организациям. И вот вам ещё одна случайность: блюдо попало в фонд, где все буквально помешаны на контроле и учёте. Они каждую вещь описывают, фотографируют и заносят в картотеку. Как мне объяснили, после случаев, когда им передавали что-то, оказавшееся впоследствии ценным для бывших хозяев. Раньше это делалось на бумаге, но теперь они даже старые сведения перевели в компьютер. Я посетил почти всех родственников, пока это выяснял, они, естественно, понятия не имели о том, с кем говорят, рассказывал им всяческие сказки, потом следовал за блюдом, короче поколесил по стране.

Однажды, сидя в холле очередной гостиницы, обратил внимание на телевизор. Там был включён какой-то бизнес-канал и говорилось о динамике цен на редкоземельные металлы за полвека. Потом, уже в номере, переключая программы, случайно наткнулся на повтор этой передачи, вспомнил, чем занимался Классен, и мозаика сложилась. Наверное, именно в тот момент я окончательно решился завладеть месторождением. Конечно, ещё не зная, что эти двое тоже нацелились на него, снова.

И опять у Ника возникло ощущение, что рассказ был ориентирован не столько на него с напарницей, сколько... На кого? На "этих двоих"? Сначала Сэйвер описал тяжкий героический путь домой, давая понять, насколько он крут, теперь Эткинс красочно обрисовал собственные приключения. Может быть, они распускают хвосты друг перед другом? Или пытаются договориться и объединиться против детективов? Или у него паранойя?

- Как вы смогли вывести из строя сигнализацию? - спросил Ник, чтобы вернуть к рациональному руслу хотя бы себя.

- В основном, за счёт терпения и осторожности. Путь к тому месту в стене, где все кабели заходят в участок, не просматривался камерами, я это ещё давно подметил, но он виден из окон. Пришлось долго выжидать момента, когда в них никто не глядел. Перепилить провода оказалось гораздо быстрее.

- Ну, а эфирную?

- А! - Эткинс понимающе кивнул. - Это особая история. Я использовал авиационный радар. Передвижной, на автомобиле. Он последнее время почему-то ездил по острову. Наверное, работники аэродрома что-то испытывали, налаживали, измеряли. Его включали, когда самолёт пролетал, а в остальное время ребята либо перегоняли машину в другую точку, либо куда-то отходили. Перекусить, например. Если бы не такая удача, всего плана с совой и не было бы. Я заметил, когда они останавливаются у участка, в нужный момент вскрыл фургон, настроил передатчик на требуемую частоту и направил антенну на приёмник полиции. Послал сигнал, тот и сгорел. Не выдержал мощности. Вся работа - пять минут. Правда, конечно, надо ещё уметь, но эту технику я аж с университета знал, там был курс радиолокации.

- Что ж, - твёрдо заявила Сильвия, - теперь всё более-менее встало на свои места. Пора подводить итоги и делать выводы. Думаю, они довольно очевидны. Нам достаточно известно о ваших проделках. Либо вы обещаете полностью прекратить всякую деятельность, угрожающую моему дому, покинуть остров и навсегда забыть о преступных намерениях, либо я вызываю полицию. Сюда и сейчас. Полагаю, двух мнений быть не может.

Она достала телефон. Сэйвер и Эткинс переглянулись и зашевелились. Ник встал и направил стволы прямо в их лбы, взглядом показывая, что церемониться не намерен.

- Но... - робко промолвила Локридж.