На бобровых тонях

Белоруссия издавна славилась бобрами. Среди помещиков и местной шляхты считалось за честь разводить поблизости своих имений и усадеб — в озерах и даже в прудах — бобров с темной окраской. Русские богачи специально приезжали в Белоруссию, чтоб купить живых бобров. Так в 1886 году принцесса Ольденбургская завезла в местечко Рамонь Воронежской губернии пять березинских бобров. Принцесса страстно увлекалась охотой, содержала в своем имении богатый зверинец с редкими зверями и птицами. Белорусских бобров она приказала выпустить в маленькое озерцо, которое предварительно было обнесено частой металлической сеткой. Но бобры не захотели жить за проволокой и в первый же паводок исчезли — перебрались в реку Усмань и постепенно начали обживать ее притоки.

Известно, что в Киевской Руси бобры были государственной собственностью. Кто убивал зверя без разрешения и попадался на глаза служителям закона, того строго наказывали. Бобрам, однако, от этого было не легче, их по-прежнему истребляли. И не только на Руси.

Раньше чем где-либо бобров не стало в Англии, которая затем превратилась в одного из наиболее активных покупателей бобрового меха и бобровой струи, как и Франция, и ряд других стран. И только Америка продолжала поставлять на международный рынок большими партиями мех канадского бобра. Раньше в Канаде были также и белые бобры (еще в 1820 году их мех регулярно поступал на рынок; французские купцы оценивали его в три раза дороже темного). И потом уже, когда белых бобров полностью уничтожили как вид, на мировом рынке первенство занял европейский (русский) бобр с черным мехом.

В странах Западной Европы долгое время держалась мода на бобровые шляпы, которые назывались касторовыми (от латинского слова castor — «бобр»). Изготовлялись такие шляпы из бобровой шерсти и будто бы излечивали хронические головные боли, благотворно действовали на память и т. д. Многие русские торговцы стремились поставлять не мех, а бобровую шерсть, куда часто подмешивали кошачью, и это обусловило падение цен на подобный товар.

Охотились на бобра не только из-за отменного меха. Так называемая струя бобровая была тоже на вес золота. Ее считали панацеей от многих болезней, особенно от старости и истерии. В 1685 году вышла даже книга под названием «Касторология», которую написал врач Мариус. И неудивительно, что килограмм струи от русских бобров еще в 1894 году стоил в Германии 1100 марок, тогда как струя от канадских бобров оценивалась всего от 80 до 240 марок. Но уже в 1896 году профессор Манка в книге «Основы терапевтики» решительно отрицает лекарственные свойства бобровой струи. И вскоре спрос на нее в Европе упал. И только у народностей тобольского Севера — вагулов, остяков, ненцев — струя ценилась по-прежнему, но использовалась она уже не в лечебных целях, а для проведения бытовых и религиозных обрядов.

В наше время бобровая струя широко применяется в парфюмерной промышленности — спиртовой экстракт значительно усиливает стойкость духов, содействует высокому качеству их. Если раньше знаменитые французские и английские парфюмерные фирмы пользовались для изготовления высших сортов духов мускусом кабарги, спермацетом кашалота, а часто и суррогатами с запахом, близким запаху мускуса, то теперь уже бобровая струя становится незаменимым компонентом. Что же касается бобрового меха, он, как и прежде, остается в моде… Белоруссия — край голубых озер, кристально-чистых рек, крутые берега которых густо усеяны лозой и вербою, малинником и ежевикой; это край болотных ручьев и рек, где много разнообразной пищи: аиру, камыша и — главное в бобровом рационе — осины, кора которой для бобра деликатес.

Как правило, там, где живут бобры, водится много рыбы, которая привлекает внимание выдры и норки. Почему рыба любит бобровые места? Скорее всего потому, что они очень удобны для нереста, а в старых, забытых бобрами ходах рыба может прятаться на дневку. В бобровых озерах вода в любой мороз «дышит», пополняется кислородом через береговые ходы и продушины.

Люди издавна были особо внимательны к бобрам. Одни ценили их мех, другие — целебные свойства струи. А многие видели в бобрах разумное существо. Индейцы, например, считали бобров своими сородичами, родоначальниками своего племени. Нередко прирученных бобрят кормили грудью — так же, как и своих детей…

То, что бобр, если сравнивать его с другими грызунами, высокоразвитый зверь, еще не значит, что его можно приручить, скажем, так, как собаку или кошку. И все же это один из самых близких к домашним животным и один из самых хозяйственных зверьков. Он никогда не валит на корм деревьев, которые украшают и маскируют его жилище, всегда стремится сберечь кормовые запасы в районе поселения. Только маленькие бобрята имеют право на известную роскошь — отщипнуть сочную веточку вблизи дома и полакомиться ею.