На боевых рубежах

— Вы знаете, что ответила мне Ирэн? Она, не задумываясь, прямо, но уже зло выпалила: «Жить при немцах — это не значит, что жить с немцами, а потом вы не прокурор, а я не подсудимая. Кто вам дал право меня так допрашивать?» Встав с дивана, она стала почти истерически что-то выкрикивать. Я хотел было ее успокоить и ругал себя за излишнюю назойливость и любопытство, но в этот момент осторожно постучали в дверь. Ирэн бросилась ко мне и, не давая мне опомниться, вытолкнула в соседнюю комнату, где спал мальчик. «Ради всего на свете, посидите там... Я потом вам все-все расскажу, мой милый. Только вы не обижайтесь». И она, тут же выскочив обратно, побежала к входной двери. Оттуда еще раз послышался настойчивый, но осторожный стук.

— А, Ирочка! Наше вам! — послышался звонкий молодой голос вошедшего. — Я, кажется, немного опоздал, но это не страшно. Не правда ли?

Сквозь узкую щель двери я увидел высокого, статного юношу, кажется, в звании старшего лейтенанта, бросившегося сразу к Ирэн. Да, да! К той самой Ирэн, которую лишь полчаса тому назад я боготворил и боялся притронуться к ней. Отстранив слегка от себя юношу, Ирэн, или Ирочка, как ее фамильярно называл старший лейтенант, открыла дверь и, взяв меня за руку, представила нас друг другу.

— Будьте знакомы. Вот это мой двоюродный брат, — она показала своим маленьким пальчиком на меня, — а это... — вначале она намного растерялась, но быстро нашлась, — а это мой давнишний школьный товарищ. Вот и совсем хорошо. Вместе поужинаем, — весело прощебетала Ирэн, довольная своей находчивостью. Пока наша хозяйка подогревала чайник, юноша, видимо, решил, что третий — всегда лишний, и незаметно улизнул. Но едва закрылась за ним дверь, в квартиру с шумом ворвался довольно страшный на вид майор-артиллерист с огромным вещевым мешком в руках.

— Ируся, — стал он громко звать вышедшую на кухню хозяйку, — иди сюда! Я к тебе только на один вечер, в командировку еду... А вы кто будете? — только теперь заметив меня, удивленно спросил майор. Я встал и представился. — Так, так, — сказал немного озадаченный майор. — Хотите с нами вместе поужинать? Что же, оставайтесь — опрокинем по рюмочке, другой...

Я нарочито вежливо поблагодарил его за приглашение и поспешил удалиться. Когда я спускался вниз по ступенькам, на площадку выбежала Ирэн. Она о чем-то умоляла меня, клялась, но я не слышал ее. У меня родилось новое сильное чувство — чувство ненависти к этому человеческому подонку, и я только успел крикнуть ей: «Молодая красивая дрянь». А утром Ирэн арестовали. Как потом оказалось, она была завербована немецким гестапо давно, а притон ее служил лишь приманкой для недалеких простачков и политически близоруких людей... 

Рассказ Фомина крепко запал в души его слушателей, и недаром Водянник со свойственным ему спокойствием решил:

— Це дило треба розжуваты.

* * *

Зимне-весеннее наступление наших войск, приведшее к освобождению от фашистов значительной территории, приостановилось. Новая линия фронта стабилизировалась, и обе стороны усиленно готовятся к предстоящим летним жарким боевым охваткам.

Наш передний край — река Миус. Противоположный берег, занимаемый немцами, высокий, и их наблюдателям хорошо видно, что делается у нас.

Оборудование главной полосы обороны идет неважно. Войска отрыли полностью лишь одну сплошную траншею на первой позиции, а дальше отдельные окопчики, легкие убежища.

Люди знают, что все равно через месяц-два мы будем снова наступать, поэтому находятся сердобольные командиры, которые под видом заботы о бойцах боятся заставить их поработать киркой и лопатой.

Я ездил за Батайск в одну большую кубанскую станицу, где расположился штаб 4-го казачьего кавалерийского Кубанского корпуса, или, как мы его называем, «четыре К». Доложил командиру о необходимости проведения оборонительных работ в Приазовье и в дельте Дона. Он выслушал меня очень внимательно и внешне сочувственно. Но когда я сказал, что в штабе фронта рассчитывают и на помощь корпуса, находящегося пока в резерве, то командир явно заволновался, изменился даже в лице и процедил сквозь зубы:

— Мои казаки люди немолодые. Пока на конях сидят, они воины, хорошие рубаки, а сними их с седел — и не соберешь... Они по околоткам со своими хворобами ходить будут. Нет, я их не могу послать копать землю.

Так мы и попрощались тогда с генералом — холодно, не поняв друг друга.

На днях прибыл наконец в Ростов и расположился где-то на окраине Нахичевани генерал Косенко со своим строительным управлением. Его ждут большие работы по сооружению фронтового оборонительного рубежа вдоль Северного Донца и Дона, а также в самом городе. Предварительная наметка этих работ имеется. Она утверждена Военным советом фронта, но рекогносцировка еще не начиналась: руки до этого не доходяг — все внимание саперов приковано к восстановлению Буденновского моста. Мост в несколько сот метров длиной, с пролетами более пятидесяти метров, с очень замысловатыми опорами — редкий пример в практике инженерных войск.